"Дженнифер Роберсон. Певец меча (Легенды о Тигре и Дел #2)" - читать интересную книгу автора

Харкихале. О настоящей кровати, а не о песке, на который в лучшем случае
брошен чепрак. Нам еще ни разу не приходилось делить настоящую кровать -
мы очень долго не могли пересечь Пенджу.
Но теперь смертоносная пустыня осталась позади. Мы выбрались из дюн и
песка на сухую, холмистую, заросшую низкорослым кустарником землю, где
господство Пенджи кончалось. Мир оживал. Здесь было гораздо прохладнее,
чем в раскаленных, слепящих песках, от которых приходилось прятать в тень
капюшона слезящиеся глаза.
Под копытами лошадей появилась низкая, пожелтевшая под солнцем
поросль. Сквозь спекшуюся корку пробивали себе дорогу травы. Переплетенные
ветви остро пахнущего кустарника стелились по земле паутиной, среди них
блестели легкие, серебристо-серые иголки колючек. Над этим ковром
поднимались кисточки высоких, пыльных трав и яркие огоньки хрупких цветов.
Они качались на тонких стебельках, дрожа нежными лепестками, как флажки,
до которых долетел порыв ветра.
Здесь в земле уже была вода. Здесь была жизнь. Выжить здесь было
легче, чем в безводном море песка, именуемом Пенджа.
Харкихал. Он поднимается из пустыни как изъеденная песком скала,
окруженная низкими холмами и серыми кирпичными стенами, чтобы спрятать
свой мир от атак капризных самумов, несущихся на Север из Пенджи. На Юге у
всех мест, где обитает человек, есть одна общая черта. Города, деревни и
даже временные поселения, не говоря уже об оазисах, люди окружают
кирпичными или каменными стенами, если поблизости нет скал, чтобы
смертоносные песчаные бури, называемые самумами, не могли уничтожить то,
что было построено тяжким трудом мужчин, женщин и детей. В Пендже без
этого не выжить. Пескам вечно нужны жертвы, они полностью поглощают ничем
не защищенные деревни и города, одинаково презирая проклятья и
могущественных танзиров, и жалких нищих.
Я видел города, где ленивые обитатели забывали о стенах до того, что
те начинали осыпаться. Самум разносил их за несколько часов, а потом
ненасытный, все пожирающий ветер разносил дома и постройки. Я видел, как
песок забивал колодцы и ключи, а каждая капля воды была у нас в Пендже
драгоценностью. Я видел скелеты, обглоданные так, что на них не оставалось
ни клочка плоти, и делали это не звери, а ветер, песок, жара. Так могли
погибнуть лошадь, собака, коза. Мужчина, женщина, ребенок.
На Юге от людей, зверей, стихий не дождешься жалости. Каждый борется
за себя и помощи ждать неоткуда. Никого и никогда не тронут мольбы о
снисходительности или милосердии.
Если рядом случайно оказывается бог и слышит эти стоны, он торопливо
затыкает уши и проходит мимо.
Дел вздохнула.
- Я думала, что буду возвращаться вместе с братом.
Эти несколько слов сказали очень много. Дел скрывала мысли и чувства
как купец монету, выдавая каждую с явной неохотой в самые непредсказуемые
моменты. Она неделями ничего не говорила о Джамайле, замкнувшись в вязкую
топь своей боли, рожденной безрезультатным поиском.
Пять лет Дел тщательно готовила себя к тому, чтобы найти и освободить
младшего брата, украденного налетчиками для продажи Южным работорговцам,
которые знали настоящую цену голубых глаз и светлых волос Северян в стране
смуглых людей. Пять лет она отдала занятиям с шодо - на языке Севера