"Дженнифер Роберсон. Песнь Хомейни (Хроники Чейсули, книга 2)" - читать интересную книгу автора

Лахлэн бережно убирал арфу в футляр.
- Какого титула? - поинтересовался он. - Принц - или Мухаар?
- Какая, разница? Беллэм отнял у меня оба.
Когда от кроликов не осталось ничего, кроме горстки костей и хрящей - а
Сторр мгновенно уничтожил и эти остатки - Лахлэн вытащил из седельной сумки
мехи с крепким вином и протянул их мне. Я сидел, скрестив ноги, на одеялах,
стараясь не замечать ночного холода, пробиравшего меня до костей. Вино было
горьковатым, но приятно согревало, отпив солидный глоток, я передал мехи Финну.
Он принял их - почти торжественно - и проговорил что-то, призывая богов
Чэйсули. Лахлэн внимательно посмотрел на него, словно бы изучал. Вечная
насмешливость Финна не слишком хорошо помогала ему в отношениях с людьми, у
него почти не было друзей - но они ему и не были нужны. Ему хватало Сторра.
В конце концов Лахлэн тоже выпил вина и снова передал мехи мне:
- Не расскажете ли вы мне то, что мне нужно знать? Саги не придумываются -
они вырастают из живой истории. Расскажите мне, как случилось, что король решил
истребить целый народ, прежде столь верно служивший ему и его Дому?
- Финн расскажет об этом лучше меня.
Если расскажет, конечно.
Сидевший на одеялах Финн пожал плечами, при этом движении в его ухе
сверкнула серьга. В сумерках он казался порождением ночи, духом ночи - Сторр,
прижавшийся к его боку, только усиливал это впечатление.
- А что тут можно сказать? Шейн объявил нам ку-маалин - без серьезной на
то причины... и мы умерли, - он помолчал. - Многие из нас.
- Но ты жив, - заметил Лахлэн.
Финн улыбнулся - вернее сказать, оскалил зубы в подобии улыбки:
- Боги уготовили мне иной путь. Моя толмоора была в том, чтобы служить
Пророчеству, а не в том, чтобы умереть еще беспомощным ребенком.
Его пальцы зарылись в густую серебристую шерсть на загривке Сторра.
Лахлэн задумался, прижимая футляр с арфой к груди.
- Могу я все же услышать, как все это началось? - наконец, осторожно
спросил он. Финн горько рассмеялся.
- Как это все началось, арфист? Я не могу этого сказать - хотя и сам был
частью начала, - мгновение он смотрел на меня - очень пристально, словно бы
вспоминая.
И я тоже вспомнил.
- Вся беда была в непомерной гордости одного-единственного человека...
Право, я не знал, как еще можно начать.
- Мой дядя, Мухаар Шейн... хотел иметь сына, но сыновей у него не было, а
потому он собирался выдать свою дочь за Эллика Солиндского, сына Беллэма, в
надежде положить конец войне между Хомейной и Солиндой. Но дочь его избрала
другого человека - воина Чэйсули, ленника самого Мухаара. Она отвергла жениха и
сам этот союз, и разорвала помолвку. Она бежала от отца - из Хомейны-Мухаар - и
ушла вместе с воином...
- С моим жехааном, - проговорил Финн, прервав мой рассказ. - Ты бы сказал
- отец. Хэйл было его имя. Он изменил толмоору Линдир и создал новую толмоору -
для них обоих. Для всех нас, и это окончилось бедой.
Финн, не отрываясь, смотрел в огонь.
- Гордость короля была задета - гордыня душила его, покуда это не стало
для него нестерпимым. И когда его собственная чэйсула умерла от поветрия, а
вторая оказалась бесплодной, он решил, что это Чэйсули прокляли его Дом.