"Нора Робертс. Обожествленное зло " - читать интересную книгу автора

восемнадцать изматывающих часов в день, потея и надламываясь, чтобы
выплатить кредит.
Если, в конце концов, над вами будет шесть футов грязи, то вполне
разумно наслаждаться жизнью на всю катушку, пока еще дышишь.
Он слушал музыку "Мотли Крю", "Слэер" и "Металлики", исследуя слова
песен для подтверждения собственных мыслей. Стены его некогда просторной
мансарды были увешаны плакатами героев, воплощенных в застывшем вопле или
усмехающейся гримасе.
Он знал, что родители все это терпят с трудом, но в семнадцать лет
Эрни не слишком считался с людьми, породившими его на свет. Он испытывал
нечто большее, чем просто презрение, по отношению к мужчине и женщине,
владельцам и управляющим "Рокко Пицца", которые на всю жизнь пропахли
чесноком и потом. То, что он не желал работать с ними, приводило к
многочисленным семейным раздорам. Но он получил работу в "Амоко", качал
газ. Его мать называла это стремлением к независимости, успокаивая его
недовольного и разочарованного отца. Так что они оставили его в покое.
Иногда он воображал, как убивает их, ощущая их кровь на своих руках,
наблюдая за тем, как жизненные силы покидают их в момент смерти и, словно
выстрел, переходят к нему. И когда он мечтал об убийстве, его наполняло
чувство страха и восторга.
Это был худощавый парень с темными волосами и надменным лицом,
вызывавшим интерес у некоторых учениц старших классов. Он усиленно
занимался сексом на заднем сидении старенького пикапа "Тойота", но находил
большую часть сверстниц слишком глупыми, слишком застенчивыми или слишком
скучными. За пять лет, что он жил в Эммитсборо, он не нашел близких друзей,
ни среди девушек, ни среди парней. Ему не с кем было обсуждать психологию
опасных для общества людей, понятие некроно-микона или символику древних
священнодействий.
Эрни считал себя чужаком, что с его точки зрения было не плохо. Он
получал хорошие оценки, потому что это было просто, и про себя очень
гордился. Но он отрицал развлечения вроде спорта или танцев, что могло
установить связь между ним и другими ребятами в городе.
Он развлекался, играя с черными свечами, пентаграммами и козлиной
кровью. Это было заперто у него в письменном столе. Пока его родители спали
в уютной постели, он молился непонятным для них божествам.
И он наблюдал за городом со своей веранды на верху дома, фокусируя
сверхмощный телескоп. Ему многое было видно.
Его дом стоял по диагонали напротив дома Кимболла. Он видел, как Клер
приехала, и с тех пор регулярно за ней наблюдал. Он знал расположение
комнат на этажах. С тех пор, как она вернулась в город, все комнаты были
перевернуты вверх дном и двери открыты настеж, словно в старой корзине, и в
них царила атмосфера грусти и смерти. Он ждал, когда она поднимется наверх,
когда загорится свет в мансарде Кимболла. Но, перед этим, ей придется
исследовать комнату.
Он особенно не расстраивался. Пока что, он мог направить линзы на окна
ее спальни. Он уже видел, как она одевалась, натягивая рубашку на длинное,
стройное тело, заключая в джинсы узкие бедра. У нее было худое и белое
тело, треугольник между ногами был такой же рыжий и непокорный, как и
волосы на голове. Он представлял как залезает к ней через черный ход, тихо
поднимается по ступенькам. Он закроет ей рот ладонью прежде, чем она успеет