"Робин Доналд. На пути к венцу " - читать интересную книгу автора

- Только не нужно меня жалеть.
В его глазах появилось выражение изумления.
- Жалеть? С какой стати? Я вовсе не собираюсь тебя жалеть. Лучше возьми
меня под руку и пойдем обратно.
Он согнул руку, и Ианта оперлась на нее. По дороге назад она старалась
не смотреть в сторону озера - усердно рассматривала кроны деревьев. Заметив
это, Алекс спросил:
- Ты не знаешь, что за птицы здесь обитают?
Сделав усилие, Ианта ответила:
- Весной и осенью у озер собираются перелетные птицы. А из здешних -
ржанки, они делают гнезда прямо в песке.
К тому времени, как они вернулись к коттеджу и сели на длинную скамейку
во дворе, Ианта окончательно успокоилась. Консидайн взглянул ей в глаза и
без предисловий спросил:
- Скажи, почему женщина, которая страдает водобоязнью, должна выходить
на пляж и смотреть на воду?
- Я должна к ней снова привыкнуть, - объяснила Ианта.
- Ты хоть раз заходила в воду с тех пор, как на тебя напала акула?
- Нет. - Ианта откашлялась, чтобы голос звучал менее хрипло, и
продолжала: - Вода тут ни при чем. Главное - эти зубы! Даже во сне меня
преследует кошмар: я плаваю с дельфинами, они играют и улыбаются, но вдруг в
их улыбках появляется что-то зловещее, и они превращаются в акул. Я вижу
страшный оскал, два ряда зубов... Открывается огромная пасть, хватает меня и
тащит вниз, и тогда я просто погибаю...
Она закрыла глаза, чтобы Алекс не заметил набежавшие слезы. Консидайн
долгое время молчал, не зная, что и сказать. Затем взял ее за руку и позвал:
- Ианта!
Она открыла глаза, что-то отчаянное и протестующее мелькнуло в них.
- Я не боюсь воды. Я принимаю ванну или чищу зубы без какой-либо
неприязни, могу ездить на машине вдоль побережья, даже гулять по пляжу. Но
стоит мне подойти... - Она вздохнула. - В общем, ты сам видел.
- Ты приехала сюда, чтобы избавиться от этого... синдрома?
Ианта вынула ладонь из его руки, неловко поежившись: ей показалось, что
в его вопросе прозвучали ироничные нотки.
- Здесь я научилась плавать, - ответила она, глядя перед собой, -
хорошо помню тот день, когда мы с Трисией плескались и брызгались у самого
берега, но ее мать остановила наши шалости и дала нам первые уроки плавания.
Казалось, на свете нет ничего более естественного и безопасного, чем
плавание. В то лето мать Трисии не позволяла нам заплывать за черту,
запретную и мучительную, которая еще долго маячила перед нами. Понимаешь, о
чем я?
- Черта? Какое-нибудь веревочное ограждение, не позволяющее ступить в
более глубокую воду?
- Здесь, как известно, озера глубокие. Эта глубина, а также
исключительная прозрачность воды и ослепительная белизна песка - вот та
запретная черта. Заплыть подальше означало преступить ее, попасть в другое
измерение. Я испытывала самое большое удовольствие, когда тайком от матери
Трисии заплывала за определенный ею барьер и ощущала, что не достаю до дна
ногами. Я становилась взрослее и сильнее, чувствовала себя человеком,
которому все подвластно.