"Дениза Робинс. Сладостная горечь [love]" - читать интересную книгу автора

года после его смерти. В конце концов она свыклась с мыслью, что его с ней
больше нет, и смогла сделать то, что считала правильным делом, - опять
направила Мейбл в интернат. Не из-за эгоистических соображений, будто бы
она, мать, будет теперь свободно распоряжаться своим временем, а потому,
что пришла к убеждению, что, держа своего единственного ребенка взаперти
дома, она оказывает ему плохую услугу. Мейбл унаследовала от отца тягу к
знаниям. Ей нравились занятия в школе, и каникулы превращались в настоящий
праздник, когда мать и дочь воссоединялись вновь после долгой разлуки.
Многие мужчины хотели жениться на вдове Джефри Селлингэма. Красивая
сорокалетняя женщина с деньгами - лакомый кусочек. Венеция была
по-настоящему мила, ее светлых волос лишь едва коснулась седина, а тело
оставалось сильным и гибким. Ровный овал ее лица, прекрасные темно-карие
глаза, посаженные чуть раскосо, очаровывали людей. Она одевалась со
вкусом, была хорошей хозяйкой и умела поддержать разговор. Не обладая
высокой техникой, она очаровательно пела и играла на фортепьяно. Ее друзья
всегда говорили Венеции, что без нее компания не компания. И она часто
принимала друзей у себя...
Венеция продолжала лежать в постели, вспоминая и размышляя, в это
утро дня своего рождения. И впервые в своей жизни она неохотно признала
тот факт, что ей минуло сорок четыре года.
До встречи с Майком она особо не задумывалась о том, как быстро летит
время. Подобно любой красивой женщине она пыталась сохранить иллюзию
молодости и красоты, насколько это в ее силах, но понятие "старения" не
волновало ее, даже когда вокруг глаз начали собираться тонкие морщинки,
когда живот стал не таким упругим и талия немножко увеличилась, и, глядя
на себя в зеркало, она больше не могла назвать себя молодой. Теперь она
могла бы воскликнуть вместе с французами: "Сорок - старый возраст
молодости, а пятьдесят - молодость старого возраста".
Пятьдесят! Венеция смущенно поежилась, придя к выводу, что через пять
лет она достигнет полувекового рубежа. А Майку не будет и сорока. В сорок
лет мужчина находится в самом расцвете.
Она вспомнила, когда впервые увидела Майка в красном камзоле, легко и
красиво танцующим с девушкой, объектом его увлечения в то время.
"Знаешь, как это бывает, - позднее он объяснил Венеции. - Приходится
говорить женщине комплименты, целовать ее и дарить орхидеи. Лично я завожу
романы для самообороны. Это позволяет отваживать тех женщин, которыми не
хочешь увлекаться!"
Типично для Майка с его колоссальным эгоизмом. В этом красном камзоле
он выглядел неотразимым: сильно загорелая шея на фоне белого широкого
галстука, голубые глаза на загорелом лице и узковатые смеющиеся губы. Майк
постоянно смеялся. Самым обворожительным его свойством было желание
смеяться и шутить. Одновременно он умел казаться милым и дружелюбным, и
эта ребяческая сторона в характере Майка тронула сердце Венеции. Это был
человек без семейных уз, если не считать прикованного к кровати отца,
служившего, как и Майк, когда-то на фондовой бирже. Майк, насколько могла
судить Венеция, не сколотил состояния в качестве маклера, равно как и его
партнер, Тони Уинтерс, с которым он делил квартиру. Молодым людям, судя по
всему, жилось несладко. Как бы там ни было, но Майк ухитрялся охотиться и
летом отдыхать на юге Франции.
С того самого момента, когда он впервые заключил Венецию в свои