"Жан Мари Блас де Роблес. Память риса" - читать интересную книгу автора

Жан Мари Блас де Роблес

Память риса


Из тайной книги доведались мы, что
наидавнейшее из давнего, наиболее
тайное из тайного, самое скрытое из
укрытого определить невозможно.
Известно только, что это наидавнейшее
из давнего, наистарейшее из старого,
самое скрытое из укрытого...
ЗОХАР


Случай, обстоятельства которого не имеют в себе ничего особо
интересного, позволил мне недавно познакомиться с некоторыми личными
записками светлой памяти Ландольфо Гримальди, который в течение двадцати
лет (1884 - 1904) был великолепным реставратором туринской королевской
библиотеки. Среди них я и нашел пару заметок (скорее всего, черновик
статьи, которая так никогда и не вышла), посвященных рукописи XIV века. Я
пришел к выводу, что их стоит опубликовать. Поскольку, упомянутая
рукопись - единственный и неизданный в печатном виде экземпляр - был
уничтожен в 1905 году, во время знаменитого пожара библиотеки - публикация
короткого отрывка, переведенного Ландольфо Гримальди, кажется оправданной
Только вот необычный характер цитируемого документа заслуживает на нечто
большее, чем жадную заинтересованность одних только историков и эрудитов...

Под номером SX.01 общего каталога фигурирует одна из немногих
имеющихся у нас рукописей о первых открытиях китайской империи. В начале
XIV века Эдуард I Английский выслал одного из своих наилучших священников
на Восток, чтобы навязать контакт с императором монгольской династии и тем
самым поставить отпор растущему влиянию папства в этой стране. Дэвид
д'Ашби, ибо речь идет о нем, провел тогда много лет при дворе в Ханбалыке
(Пекине), досконально научился говорить и писать по-китайски и написал
воспоминания, ставшие темой его книги.
По сравнению с сообщениями Марко Поло, Плано де Карпини, Жана де
Монте Корвино, Одорика из Порденоне, Франческо Бальдуччи или даже Джованни
да Уццано, рукопись Дэвида д'Эшби ("Хроника Татаров") не добавляет много
нового в знание о средневековом Китае. Дэвид д'Эшби грешит чрезмерностью
индивидуального объективизма, довольно редким качеством во времена, когда
слава путешественников измерялась сообщениями о чудесном. Он строго
придерживается фактов, что явно снизило доступность его рассказов. Однако,
есть нечто особенное, вызывающее, что манускрипт становится гораздо
интереснее многих других: на внутренних выклейках обложки помещается личный
дневник, подписанный рукой самого д'Эшби. Этот текст, в отличие от книги,
был отредактирован по-английски, а его ведение и словарный запас не
оставляют ни каких сомнений относительно его аутентичности. Личность Дэвида
д'Эшби, освобожденная от требований формы и объективизма, которых он
придерживался при редактировании своих воспоминаний о путешествии,