"Лейн Робинс. Маледикт " - читать интересную книгу автора

пылью и тем особенным запахом, который сопутствует гниющим предметам
роскоши. По мере приближения Джилли резьба проступала сквозь колышущуюся
ткань саванов, являя картины и символы, которые были доступны молодому
человеку лишь во сне, - великие имена: Баксит, Ани, Нага, Эспит, Хаит.
Знакомо, и все же... Легкая рябь прошелестела по безмолвному мавзолею,
как будто через него пробежало нечто, вздымая вихрь из воздуха, и замерло в
тенях гробов, затаив дыхание, готовясь заговорить. Внезапно все существо
Джилли пронзила одна-единственная мысль, холодящая душу словно ледяная вода:
что если он слышал Самих богов? Отголоски Их последних слов?
Ощущение опасности вытолкнуло Джилли из сна, он проснулся, тяжело
хватая ртом воздух. Даже сами сны о мертвых богах - вещь по меньшей мере
рискованная, и мало кому из смертных дано было вынести звучание Их речи.
Некогда мать Джилли сокрушалась, что он родился в недобрый час, уверяя, что
подобные сны могли означать уготованную для него долю медиума. Теперь боги
покинули мир, и судьба Джилли привела его не к созерцательному
существованию, но к существованию в качестве приживальщика Ворнатти.
Безмолвие дня разорвал дрожащий стон - плач терзаемого дерева; у Джилли
перехватило дух: он пытался распознать в звуке тот, что не услышал во сне.
Эхо выламываемой древесины - или сдвигаемого гроба? Наконец возобладал
здравый смысл: его комната попросту находилась по соседству с узилищем
мальчика. Джилли слышал всего-навсего попытки мальчишки найти выход из
клетки. Он вскочил с кровати, перепрыгнув ступеньки, и торопливо отдернул
шторы.
Пожилая женщина, исполнявшая обязанности экономки, уже закончила
хлопотать по хозяйству. Дрова были уложены в очаге, но огонь еще не
разведен; утренний чай и поджаристый хлебец на подносе совсем остыли. Джилли
вздохнул. Старуха умела выказать свое неодобрение. Ворнатти жил, соблюдая
привычки обитателя большого города: поздно ложился, еще позже вставал. Хотя
Хрисанта работала у барона за жалованье, она не собиралась делать никаких
уступок. Поднос с чаем ждал с рассвета, выставленный много часов назад.
Джилли не встречал утра с тех самых пор, как начал сопровождать Ворнатти в
его выходах в свет и возвращаться домой в мертвенных предрассветных
сумерках. В последний раз он проснулся на заре еще до того, как барон
появился в его жизни - проснулся на ферме, на рваных простынях, зажатый
между двумя своими братьями, что были ему ближе других по возрасту.
Джилли одним глотком осушил чашку. Холодный и перестоявший чай вовсе не
успокоил его нервы. В который раз Джилли подумал, не уволить ли Хрисанту. Он
сделал бы это в мгновение ока, если бы не дурная репутация Ворнатти, не
позволявшая нанять квалифицированную прислугу. Деревенские слуги боялись
барона. Репутация для них была единственным достоянием - а о доме Ворнатти
все время ходили злые сплетни. Юноше или девушке, что прежде работали у
барона, везде отказывали. От этой мысли Джилли поежился: в конце концов,
Ворнатти - старик, а он сам еще молод. Что ему придется делать, когда смерть
все же возьмет верх над бароном?
Тем не менее скандалы хотя и затрудняли ведение хозяйства в доме,
укрепляли его позиции при королевском дворе. Одной из не самых приятных
обязанностей Джилли, когда Ворнатти соглашался отпустить его в город, было
вынюхивать и подслушивать последние сплетни, едва зарождающийся шепот о том,
чего никто еще не знал. Барон использовал собранную информацию, чтобы
сохранять свой вес в политической игре. Обмен данными и внушительное