"Джеллис Роберта. Меч и лебедь [love]" - читать интересную книгу автора

высокородных дам и сесть нагой на кровать. Жених в сопровождении джентльменов
совершал то же самое. После того как шутки и реплики, неизбежные в данной
ситуации, истощались, молодоженов оставляли одних для выполнения супружеских
обязанностей. На этом дело, однако, не заканчивалось. Утром гости обоего пола
возвращались, чтобы сразу по пробуждении молодоженов снять с кровати и
выставить на всеобщее обозрение окровавленные простыни как доказательство
девственности невесты.
Такая церемония была общепринята, и Кэтрин не возражала против этого
обычая. Ведь публичное обнажение жениха и невесты доказывало, что они не имеют
пороков или уродств, а неопровержимое доказательство девственности невесты
говорило о том, что у нее не могло быть детей от другого мужчины. Таким
образом, исключались разводы из-за вероломства жены. Рэннальф также не возражал
против этого. После короткого раздумья он, пожав плечами, насмешливо произнес:
- Едва ли я могу ожидать, что вы девственница. Для всего остального
свидетели не требуются, я ведь не собираюсь отвергать вас.
Кэтрин с горечью подумала, что он женился на ней из-за того, что она -
вдова, что было почти верно, и даже больше: что он будет попрекать ее при
каждом удобном случае за то, что она уже была замужем, что правдой совсем не
было. Не догадываясь, что оскорбил ее, Рэннальф продолжал и, совсем того не
желая, напугал Кэтрин до потери сознания, задумчиво добавив:
- Отвергнуть меня также не в вашей власти, ведь у вас нет семьи, так что
вряд ли нам стоит придерживаться традиций.
Кэтрин, уверенная, что муж ей угрожает, в то время как он просто вслух
размышлял, соблюдать или не соблюдать обычай, почти потеряла сознание от
страха. Все поплыло у нее перед глазами, и она ухватилась за руку Рэннальфа,
чтобы устоять. Он был слегка раздосадован этой тягой женщин к различным
условностям. "Не могут отступить ни на шаг от глупых формальностей, - думал он,
- будто из-за этого может перевернуться мир". Ну что ж, если это сделает ее
счастливее, он готов пройти обряд еще раз.
- Если вы хотите, - раздраженно заметил он, - я скажу королеве, и мы
поступим так, как это обычно делают в таких случаях. Я просто подумал, что в
нашем случае церемония окажется бессмыслицей. Делайте как хотите, сударыня.
Единственное, чего я хочу, - это поскорее отделаться от толпы.
Добавить было нечего, Рэннальф выразился предельно ясно. Кэтрин понимала,
что она беспомощна в руках мужа. У нее не было ни влиятельного отца, ни брата,
чтобы защитить ее или поддержать во вдовстве. Не было на всем свете никого, кто
помог бы ей в трудную минуту. Совершенно справедливо, что церемония раздевания
бессмысленна. Но что важнее всего - ее благополучие отныне целиком зависело от
того, не будет ли она раздражать Рэннальфа Слиффордского.
- То, что вы сказали, справедливо, милорд, - еле слышно проговорила
Кэтрин. - Уйдем без церемоний, если вы того хотите.
Ее покорность не была вознаграждена. Рэннальф грубо схватил ее за руку и
стремительно вытолкнул в ближайшую дверь. Снаружи он замедлил шаг и посмотрел
на Кэтрин с явным беспокойством.
- Ваши служанки, должно быть, еще на празднике. Вам они необходимы? Найти
их будет для меня нелегкой задачей. Я этих созданий никогда не видел.
- Нет, я справлюсь сама.
"Само совершенство, - восхищенно подумал Рэннальф. - Надо же, она может
ездить верхом и раздевается сама". Все же, внутренне смеясь, он был рад, потому
что не забыл вспышку ее гнева и то, как Прекрасна она была в этот миг, и