"Роберта Джеллис. Серебряное зеркало " - читать интересную книгу автора

попрошу ее у Людовика, это защитит ее права". Он раздраженно потер шею,
поправил шапочку и направился к воротам конюшни, чтобы приказать груму
привести его лошадь.
Альфред не поехал в дом Хью Бигода, а отправился за город, где вскоре
нашел луг, редкая трава которого могла едва прокормить нескольких овец,
пасшихся невдалеке. Альфред спешился, расседлал лошадь и сел в тени
каменистого обрыва.
Была ли доля правды в ее словах о том, что она любит его с тринадцати
лет? Она знала, что Норфолк выбрал Альфреда ей в покровители, и вообразила,
что влюблена в него. Но она, кажется, очень легко перенесла его объяснение,
почему он был бы для нее неподходящим мужем. Действительно ли так все
обстояло на самом деле или она была слишком горда и не показала, что
почувствовала: он просто не желает ее?
Альфред тихо засмеялся. Каким же близоруким глупцом он тогда оказался,
если не разглядел в худенькой девочке черты нынешней статной красавицы. Ну и
что, если она и не похожа на тех дам, прелести которых так любят воспевать
менестрели: робких, беззащитных, покорных воле судьбы? Но что может подарить
мужчине слабая женщина, которая падает в обморок от дуновения ветра?
Сладость обладания? Но это - минутное удовольствие. А все остальное время
придется терпеть невыносимую скуку. Да, но ведь раньше он искал именно таких
и ради короткого удовольствия близости потом часами изнывал от скуки.
Барбара была другой. Ее душа и светлый ум, который любил интригу так же, как
и его собственный, настолько естественно сочетались с ее своеобразными
чертами лица, что это приводило его в восторг. Когда ее брови поднимались и
превращались в два маленьких острых уголка, его ноги становились ватными и
он испытывал почти болезненное желание ощутить ее рядом, прижимающейся к его
телу.
- Глупец, - пробормотал он вслух и беспокойно пошевелился: его тело,
подвластное призыву густых, блестящих бровей Барбары, немедленно
откликнулось; нет, он даже не мог себе представить, что бы он почувствовал,
если бы провел по ним губами, а затем спустился вниз, вдоль носа, к ее
широкому рту, каждое движение которого отзывалось где-то внутри его теплой
волной желания.
Вздохнув, Альфред неожиданно почувствовал злость на самого себя из-за
того, что позволил воображению разыграться и взять верх над здравым смыслом.
Такого с ним никогда не случалось, когда речь шла о других женщинах. В
течение многих лет ему было одинаково легко прогнать прочь или вызвать вновь
перед своим мысленным взором очередную временную возлюбленную или любую
другую женщину. Альфреду вдруг пришло в голову, что чувство, которое
скрывала от него Барбара, имело отношение скорее не к любви, а к ненависти.
Эта мысль охладила его разгоряченный мозг, снова возвратив его к реальности.
Он спросил себя, не сыграло ли с ним злую шутку его самолюбие, но,
подумав, решил, что это так. Барбара никогда не выказывала ему презрения или
раздражения, а в этом Альфред хорошо разбирался, поскольку ему, к сожалению,
приходилось бывать в подобных ситуациях. Именно к нему она обратилась за
помощью, когда ее собрались выдать замуж за Пьера де Буа. Она была в
отчаянии, когда ее отец согласился на этот брак, и угрожала чем угодно, лишь
бы избежать свадьбы. Но когда Альфред разъяснил ей преимущества брака с
богатым человеком, который к тому же еще на два года обещал оставить ее на
попечении королевы Маргариты, она успокоилась и проявила благоразумие,