"Джанни Родари. Сказки" - читать интересную книгу автора

Синий светофор


Однажды со светофором, что висит в Милане на площади Дуомо, случилась
удивительная штука. Все его огни - и красный, и желтый и зеленый - стали
синими. Увидев это, миланцы растерялись и не знали, что им делать.
- Можно переходить или нельзя?
- Тормозить или ехать дальше?
Всеми своими глазами, на все четыре стороны светофор посылал один и тот же
сигнал - синий, синий, синий! Такой синий, каким никогда не бывает даже
миланское небо.
Отчаявшись понять что-нибудь, шоферы высовывались из окошек, кричали и
гудели, мотоциклисты оглушительно трещали своими мотоциклами, а самые толстые
и важные пешеходы кричали:
- Что за шутки? Да вы знаете, кто я такой?
Остряки от нечего делать принимались придумывать подходящие к случаю
остроты:
- А вам не кажется, что зеленый свет прикарманил коммендаторе? А как ему,
бедняге, быть, если на газоне перед его виллой не растет ни одной травинки?
- Слышали, оказывается, весь красный свет конфисковали, потому что надо
подкрашивать рыбок в Центральном парке,
- Между прочим, знаете, на что пошел желтый свет? Просто возмутительно!
Оказывается, им разбавляют оливковое масло!
Наконец прибежал полицейский, встал на перекрестке и начал регулировать
движение. Потом прибежал другой полицейский и принялся копаться в ящичке, где
установлен прибор, управляющий работой светофора. Чтобы разобрать прибор,
полицейскому, конечно, пришлось выключить ток.
Однако, прежде чем погаснуть, светофор успел подумать: "Бедняги! Я же дал
им сигнал: "Путь в небо свободен", а они!.. Если бы они меня поняли, то давно
бы уже неслись по небу, как вольные птицы. Впрочем, может быть, у них просто
не хватило смелости?"

* * *

Синьор Притворуччи


Синьор Притворуччи был ужасным неженкой. Нет, вы просто не можете себе
представить, каким он был неженкой. Если по стене ползла сороконожка, он уже
не мог спать и жаловался на шум, ну, а уж если Муравьишка нечаянно ронял на
пол крупицу сахара, то он подскакивал как ужаленный и в страхе кричал:
- Караул! Землетрясение!
Само собой разумеется, он терпеть не мог детей, грозы и мотоциклеток. Но
больше всего ему досаждала пыль, скрипевшая под ногами, поэтому он никогда не
ходил, даже по комнате, а заставлял дюжего лакея носить себя на руках. Этого
лакея звали Гульельмо, и Притворуччи целыми днями донимал его нотациями.
- Тише, Гульельмо! - пищал он. - Не скрипи тряпкой! Делай все тише, не то
я не выдержу и разлечусь на куски!
Оттого что он никогда не ходил ни по земле, ни по комнате, он стал
толстеть, и чем больше толстел, тем становился чувствительнее. Под конец его