"Джанни Родари. Профессор Грозали, или смерть Юлия Цезаря" - читать интересную книгу автора

В душе своей копил.
Дрожи, Гай Юлий Цезарь,
Близок твой конец.
Был ты император -
Станешь, друг, мертвец!
Когда же Юлий Цезарь
К ногам его упал,
Он раны до единой мгновенно сосчитал.
И, как ни проверяй тут, сколько ни смотри,
Их было, уж поверьте, ровно двадцать три.

- Слышали, господа, двадцать три! - воспрянув духом, говорит профессор
Грозали. - И не вздумайте затемнять истину вашими запоздалыми признаниями.
Но вся аудитория хором кричит в ответ:
- Двадцать четыре, двадцать четыре!
Настал черед профессора Грозали испытать муки сомнений. Он сразу стал
ростом ниже даже коротышки преподавательницы математики и с каждой минутой
продолжал катастрофически уменьшаться и терять в весе. Вскоре он сравнялся с
кафедрой. Чтобы ни на миг не упускать из виду класс, ему пришлось встать на
стул и к тому же то и дело подпрыгивать. Его страдания растрогали студента
Альберти, у которого было поистине золотое сердце. За безмерную доброту
друзья единодушно решили наградить его в канун рождества.
- Профессор, - говорит Альберти, - достоверность свидетельских
показаний статуи Помпея легко проверить. Для этого достаточно всем классом
совершить путешествие в Древний Рим, присутствовать при убийстве Юлия Цезаря
и самим убедиться, сколько ему было нанесено ран.
Профессор Грозали ухватился за эту идею как за якорь спасения.
Сказано-сделано. Они связались с агентством "Хроно-тур", весь класс сел
в машину времени, и пилот настроил свои приборы на сорок четвертый год до
нашей эры, дни мартовских ид. За считанные минуты машина времени одолела
множество веков, которые, к счастью, в отличие от воды и воздуха почти не
обладают силой трения... И вот уже студенты и профессор Грозали очутились в
толпе, ждущей появления сенаторов.
- Юлий Цезарь уже прошел? - обратился профессор к какому-то древнему
римлянину.
Тот ничего не понял и поинтересовался у соседа:
- Что это за болваны?
Тут профессор Грозали вспомнил, что в Древнем Риме говорили на латыни,
и повторил свой вопрос на этом благородном языке. Но римляне снова не поняли
ни слова.
- Откуда появились эти варвары? - с ухмылкой спросил один из них. - Ну
и невежды, болваны, да и только! Приехали в Рим, а римский диалект выучить
не удосужились.
Увы, школьная латынь в разговоре с древними римлянами пригодна ничуть
не больше миланского диалекта или, скажем, языка исландцев. Студенты ехидно
усмехаются. Но не все. Цурлини нервничает. Чтобы спасти Цурлетти, он солгал.
Но если выяснится, что кинжальных ударов было все-таки двадцать три, он
окажется не просто лжецом, но и саботажником. А это грозит ему временным, по
меньшей мере на пятнадцать лет и три месяца, отстранением от занятий. Что же
делать? Между тем профессор Грозали уже вынул чистый лист, нарисовал на нем