"Заложники удачи" - читать интересную книгу автора (Сент-Джеймс Иэн)

ГЛАВА ПЯТАЯ

Дни, когда происходят события, меняющие жизнь сразу многих людей, редки, но наступающий день, кажется, обещал быть именно таким. В Лондоне Катрина медленно просыпалась. Пара бокалов бренди все еще шумели в ее голове. Мало-помалу она вспоминала события прошедшего вечера. Господи, ну и вечер! Опять напилась, и уже в который раз. И в полночь кормила Мака говядиной с бургундским. Рыдала и скрипела зубами. А позапрошлым вечером? В каком настроении был Тодди. Вернулся домой поздно, отказался идти к Миддлтонам и, кажется, вообще искал причину поссориться. Она прищурила глаза от утреннего солнца, вздохнула и задумалась о всей своей жизни.

В «Брислингтон Мэннор» Шарли проснулась с похожими мыслями. Правда, жалеть ей было не о чем. Ее поездка в Лондон как нельзя удалась. Крупный выигрыш в казино, новая машина, встреча с Тодди. Она покосилась на его спящую фигуру. От одного взгляда на него нельзя было не улыбнуться. Он был для нее как глоток свежего воздуха. В мире финансовых воротил, которые всегда все рассчитывали до последней копейки, симпатичные мужчины не так уж часто попадались. Правда, она не хотела, чтобы это зашло слишком далеко. То, что она сказала Тодду насчет женатых мужчин, было совершенно серьезно. Она уже однажды пыталась играть в такую игру, и этого одного раза было достаточно. «Правда, этот испытывает угрызения совести». Она задумалась над тем, часто ли среди торговцев автомобилями встречаются люди, способные испытывать угрызения совести. Улыбнувшись, она с удивлением обнаружила, что ей приятно, что у него были эти угрызения. «Хотя бы один порядочный мужик из всего этого дерьма», – сделала вывод Шарли. Это напомнило ей о ее собственной карьере. Она действительно скучала по Джерси. «Пойди туда-то, сделай то-то». Она делала, и делала хорошо, но все-таки это было не то, чего бы ей по большому счету хотелось. Свое образование она всегда считала первой ступенью к настоящему менеджменту, и хотя операции с большими вкладами и прибавляли ей опыта, строгость, которую требовала эта работа, душила ее инициативу. «Чтобы все было надежно, не нужны новые идеи», – решила она и снова, уже в который раз, задумалась, как бы приложить свои силы к чему-нибудь более творческому, более необычному, более интересному! «Может быть, именно поэтому я здесь?» – спросила себя Шарли. – «Ищу чего-нибудь необычного, каких-то новых ощущений?»

Она знала, чего ей хочется. Начать что-нибудь совершенно новое и довести до конца. И как можно скорее. Ей было двадцать восемь лет. Тодд в двадцать восемь начал свое дело, и, похоже, дело у него идет неплохо. Правда, что касается его затеи с гостиницей, то здесь она не была уверена. Она чуть было не выпалила ему свои сомнения. По ее мнению, отдавать первоклассный отель ничем не примечательной компании «Сантурз» – все равно что предлагать «Вулвортс» торговать духами «Кристиан Диор». Но она все-таки не сказала ему этого. В конце концов, это его личное дело. Завтра она поедет на своем сверкающем новеньком «ягуаре» к побережью, сядет на теплоход и вернется к своей обычной жизни. «Торчу на этом Джерси», – недовольно подумала она. – «А он на Майорке с другом Хэнком».

Друг Хэнк был бы поражен. Как любой человек, жизнь которого была нескончаемой чередой женщин, он, каждый раз, когда узнавал о верном браке, считал это чем-то таким, перед чем не стыдно снять шляпу. «Если парень верен своей жене, то и партнера он не подведет», – считал Хэнк. Ему никогда бы и в голову не пришло, что Тодд может изменять жене с какой-то рыжеволосой красоткой.

Позднее в тот же день Тодд подумал, что приключение с Шарли было единственным светлым пятном, но тогда он настолько был поглощен ею, что не поверил бы, что его удаче может прийти конец.

После того, как они отзанимались любовью, точнее, после того, как в их номере появились апельсиновый сок и кофе, он сообщил ей, что у него назначена встреча с Лео в Лондоне.

– На восемь часов? – быстро и отчаянно вскрикнула Шарли.

– Увы. Так что нам придется срочно выезжать, извини.

– Может быть, я хотя бы сперва оденусь? – спросила она. Его извинения заставили ее улыбнуться. – Ну ладно, – пожала она плечами. – Бизнес есть бизнес. Но я ненавижу рано просыпаться. Так что ты поведешь машину и разбудишь меня, когда мы приедем.

Сев в машину, она откинула сиденье, взобралась на него, поджала под себя ноги, сонно улыбнулась ему и так и заснула с улыбкой на лице.

В дороге ему нужно было нагнать упущенное время, и все мысли о чем-нибудь другом вылетели у него из головы. Но когда шоссе кончилось и он въехал на окраины Лондона, его снова охватило знакомое беспокойство. Каждый знакомый камень на дороге напоминал ему о его проблемах. Прошлая ночь была замечательной – ему удалось расслабиться, избавиться от постоянного напряжения, но чем ближе он подъезжал к своему офису, тем сильнее ощущал подступавший к горлу комок.

Остановившись в ожидании зеленого света, он покосился на Шарли. Взгляд его задержался на подоле ее юбки, которая задралась почти до бедер. Господи, у нее были потрясающие ноги!

«Но у Катрины, честно говоря, не хуже», – подумал он.

У него был бзик насчет ног. Может быть, потому что его собственные были слишком короткими. Он всегда был без ума от Катрины. «Что я ей скажу?» – с ужасом подумал он.

«Она не должна ничего узнать! Сама она ни разу мне не изменяла! Ни разу!»

– Чего это ты стонешь? – спросила Шарли так неожиданно, что он чуть не подскочил.

– Что? Ах да, привет, с добрым утром. Как спалось?

Она потянулась и поправила свое сиденье.

– Тебя явно что-то гнетет.

С минуту он не знал, что ответить. Затем он улыбнулся, но лицо его все-таки выглядело виновато.

– Ты что, умеешь читать чужие мысли?

– Только когда это ясно. Впрочем, как бы там ни было, я рада. Значит, у тебя есть совесть. Значит, ты никогда не станешь таким же дерьмом, как все. Смотри на это так. Хорошо?

– М-м-м… ну, если…

– Только ни о чем не жалей.

– Жалеть? Ты что, шутишь? Нет… я просто… я хочу сказать, все было очень здорово. Ты просто потрясающа…

Она рассмеялась и взяла его за руку.

– А у меня еще ни разу не было столь потрясающего отпуска, – сказала она, сжав его руку. – И мы останемся друзьями, не так ли?

– Безусловно.

– Хорошо. Да, кстати, Ты не можешь закончить всю эту волокиту с машиной к пяти? Я хочу сказать, налог, страховка и все такое.

– Без проблем.

– Хорошо, тогда я подъеду и заберу ее.

– Отлично. Выпьем по рюмочке или еще что-нибудь.

– Никаких «что-нибудь», – с улыбкой передразнила она его. – Просто выпьем. Тебе лучше пойти домой к жене, а мне нужно отдохнуть. Утром я поеду в Веймут, чтобы переправить машину на Джерси. – Она скривила лицо. – Обратно в рудники.

Он рассмеялся.

Она убрала руку, потрепала свои волосы и посмотрела на себя в зеркало.

– Мы, кажется, уже почти приехали?

– Да, здесь недалеко.

– Слушай, это стоянка такси? Высади меня. Не можешь же ты въехать во двор своего офиса со мной!

– Я лучше отвезу тебя домой.

– Да ты что! Это за Бейкер-стрит. А тебе еще встречаться с Лео. Нет, такси вполне сойдет. Мне просто нужно поехать домой, чтобы прийти в себя. – Она улыбнулась. – Я просплю до обеда, потом похожу по магазинам и подъеду к тебе к пяти. Хорошо?

Шарли наклонилась и поцеловала его. Затем быстро выскочила из машины. С минуту он смотрел, как она садится в такси. Он помахал ей, и она помахала ему из заднего окна. Когда такси развернулось и отъехало, он задумался о том, как изменился мир с тех пор, как ему было двадцать восемь. Но когда Тодд присоединился к потоку транспорта и повернул на дорогу, ведущую к его офису, он перестал восхищаться Шарли. Мысли его переключились на предстоящую встречу с Лео. Он думал, с чего начать. Может, стоит подчеркнуть, что первую часть долга он выплатил Морони вовремя. Вторую тоже вовремя. А ко времени третьей выплаты должны будут получить девятьсот тысяч. Почти миллион! Если учесть теперешний спад в экономике, то это было чудом.

Может быть, Морони подождет, пока они не получат остальные деньги от «Сантурз»?

«Может быть, мне стоит поехать в Париж и поговорить с Лапьером? Может быть…»

В офис он пришел первым. У двери стоял почтальон и как раз намеревался положить в ящик пачку писем. Тодд взял письма, поспешил наверх и выложил их на стол Сэлли. Затем прошел в умывальную. Хотя он уже побрился бритвой, которую купил в гостинице, но для большего эффекта еще раз прошелся по подбородку электробритвой. Он уже почти закончил, когда заметил пятнышко на рубашке. Маленькое пятнышко губной помады, на груди, размером с небольшую монету.

Ругаясь, он подставил это место рубашки под кран. Он яростно начал тереть пятно. Глаза его в ужасе округлились. Пятно только стало еще больше. Не в силах ничего больше сделать, он оставил эту затею. Слава Богу, пятно было на груди, а не на воротнике, под пиджаком не будет видно. Придется потом купить новую рубашку. «Черт возьми, нужно купить до того, как я приду домой». Между тем предстояла встреча с Лео. Он поспешил вниз и уже собирался завернуть за угол, чтобы пройти к стоянке такси, как во двор въехал Герберт.

– Оставайся в машине! – крикнул Тодд, закрывая дверь.

Не расслышав приказа, Герберт вышел из машины.

– Доброе утро, босс. Я заезжал к тебе домой…

– Да, Герберт, извини. Пришлось застрять в одном месте. Слушай, гони в «Ритц» как можно быстрее. Мне нужно туда к восьми.

– Черт возьми! – воскликнул Герберт, взглянув на часы, и поспешил открыть заднюю дверь. – В таком случае, у нас всего десять минут. Видал, что творится с транспортом?

Тодд чувствовал любопытство Герберта. Даже когда они отъехали, он видел его глаза в зеркале.

– У тебя были какие-то проблемы вчера вечером? – спросил Герберт, вскинув бровь.

– Что? Да, но я все уладил.

Чтобы избежать дальнейших расспросов, он потянулся за газетой, которую Герберт всегда покупал перед тем, как заехать за ним. Он откинулся в кресле и развернул газету. Но когда взгляд его поймал заголовки, глаза его округлились. У него замерло дыхание, и он почувствовал холод где-то в низу живота.

Он уставился в газету, не веря своим глазам. Сердце его отчаянно забилось. Мозг отказывался переварить эту информацию. Может быть, это какая-нибудь другая «Сантурз»? Не его «Сантурз»? Не иначе. Не может быть, чтобы это была его «Сантурз». Но в газете была фотография Томми Хастингса, явно сделанная в более счастливые времена, так как улыбка на его лице никак не гармонировала с содержанием статьи.

Председатель компании считает, что спад в экономике является причиной падения доходов от гостиничного бизнеса.

Руки его дрожали так сильно, что газетные строчки сливались перед глазами. Ему стало плохо. Он попытался сосредоточиться, чтобы осмыслить прочитанное. Но снова фотография поплыла перед глазами, и вместо Томми Хастингса перед его взглядом встало другое лицо – мясистое лицо Альдо Морони.

Когда Лео открыл дверь, Тодд понял, что он уже все знает. Лео выглядел старым, уставшим и уже не таким элегантным, как прежде. Его серый костюм в тонкую полоску казался помятым. Это было непохоже на него. Тодд от волнения чуть не споткнулся о порог.

– Осторожней, старина, – протянул руку Лео. – Ты бледен, как смерть. Лучше сядь, а то упадешь.

Взгляд Тодда упал на газету, лежавшую развернутой на столике.

– Господи, Лео! Ты читал новость? Я хочу сказать… я не могу в это поверить! «Сантурз» очень большая компания, черт возьми! Самая большая в Европе!

Лео провел его через комнату к креслам, стоявшим у окна. Тодд прошел за ним на негнущихся ногах и невидящим взглядом уставился в окно на парк. Раньше ему всегда нравился вид из этого окна. Не один вечер провели они здесь с Лео, глядя на деревья внизу и не спеша потягивая вино. Они болтали о самых разных вещах. Он вспомнил, как он впервые показал Лео план «Паломы Бланки»…

– Я закажу тебе кофе, – озабоченно произнес Лео. – И еще, пожалуй, что-нибудь покрепче, чтобы ты пришел в себя.

Тодд погрузился в кресло. На столике лежала открытой другая газета. Ему бросились в глаза заголовки.

КОМПАНИЯ «САНТУРЗ» ЛИКВИДИРУЕТСЯ.

ПРОГОРЕЛА ТУРИСТИЧЕСКАЯ КОМПАНИЯ.

ТЫСЯЧИ ОТДЫХАЮЩИХ ОКАЗАЛИСЬ ВЫБРОШЕННЫМИ НА МЕЛЬ.

Руки его дрожали. На шее забилась жила. Тяжело дыша, он попытался прийти в себя.

– Пишут, что они объявили об этом вчера вечером, – сказал он, прочитав.

– Да, – ответил Лео, наливая кофе.

А он прошлым вечером наслаждался с Шарли. Громко простонав, он вдруг почувствовал, что ему хочется нормальной жизни, домашнего уюта, хочется встретиться с Миддлтонами. Двадцать четыре часа назад одна мысль о том, чтобы убивать время в их компании, приводила его в бешенство. Теперь он бы все отдал за то, чтобы вернуть позавчерашний вечер и самому вернуться домой вовремя. Жизнь, где все стабильно, вдруг показалась чем-то недостижимым.

Лео стоял перед ним с чашкой кофе и бутылкой скотча.

– Вот, старина, выпей. Увидишь, полегчает.

Тодд взял чашку обеими руками и посмотрел на Лео, добавлявшего ему в кофе немного виски.

– Об этом было в утренних новостях, – произнес Лео, кивнув на телевизор.

– Да? Я узнал только из газеты. – Тодд закашлялся, глотая кофе. Горячий кофе и виски согрели его, дав ему понять, как он замерз. Вытерев рот, он сказал: – Я до сих пор не могу поверить. Просто в голове не укладывается…

– Я тоже сперва не мог поверить. Для меня это было как гром среди ясного неба. А все этот чертов спад. Люди перестали ездить в отпуска…

– Но «Сантурз» большая компания…

– Была, – поправил его Лео, поставив бутылку на стол. – А сейчас они всплыли кверху брюхом и не видят никаких шансов выкарабкаться. Тут только что по телевизору выступал один парень, аналитик бизнеса или кто он там, и сказал, что они прогорели из-за таких сделок, как с тобой.

– Он упомянул «Палому Бланку»?

– Да нет, не то чтобы упомянул, но он сказал, что для того, чтобы заполучить лучшие отели, они гарантировали полную занятость владельцам гостиниц по всему миру. Нет, если бы бизнес процветал, то все было бы прекрасно. Они считали себя вне конкуренции, но когда наступил курортный сезон, перед ними сразу встало миллион проблем. У них просто не хватило денег.

Тодд дрожащими руками поставил чашку на стол. До него по-прежнему с трудом доходила важность происходящего.

– Надо позвонить Томми Хастингсу, – вдруг воскликнул он. – Неужели он не может ничего сделать? В конце концов, у нас с ним контракт!

– Хм! – пожал плечами Лео. – Твой контракт теперь – бумажка.

Тодд поднялся, уронив газету на пол, и ринулся к телефону. Бледность его немного прошла. Он откашлялся. «Оператор? Будьте добры, свяжите меня с компанией «Сантурз». Да, да, туристическая компания. В Пэлл Мэлле. Спасибо». Он положил трубку и отошел к окну. Охваченный паникой, он невидящими глазами смотрел на Грин Парк. Ему приходилось видеть людей, столкнувшихся с трудностью, например, знакомых по гольф-клубу, причем это были люди, казалось бы, обеспеченные по гроб жизни. Он видел отчаяние в их глазах; ему приходилось слышать о том, как распадаются браки.

– Господи, Лео, – простонал он в отчаянии. – Без «Сантурз» я погиб. Даже если… даже если… – У него перехватило дыхание. – Тогда придется расставаться со всем – с моим бизнесом, с домом, со всем, на что я положил все эти годы.

Когда телефон зазвонил, трубку поднял Лео.

– Да, я не удивлен, – сказал он. – Попробуйте еще раз, пожалуйста. – Посмотрев на Тодда, он добавил: – Я думаю, дозвониться до «Сантурз» – дохлый номер. Их телефон теперь перегружен. Надо полагать, их осаждают тысячи людей, не знающих, как теперь добраться до дома. Да и вообще, мне кажется, с Хастингсом теперь говорить бесполезно. Он уже ничем не управляет. Они назначили человека, который занимается ликвидацией. Лучше останься здесь и все обсудим. «Сантурз» уже нет. Капут. Понял, какая картина?

Единственная картина, которую мог представить себе Тодд, – это он сам в долговой «яме». Он снова вернулся в кресло, закрыл глаза и не открывал до тех пор, пока не успокоился. Он сделал глубокий вдох, чтобы сосредоточиться, и, обхватив голову руками, попытался оценить свое положение. Он сказал Лео то, что должен был сказать еще позапрошлым вечером – что и без истории с «Сантурз» он был в беде, что он не мог выплатить Морони очередную порцию… что он уже хотел было поехать в Париж и встретиться с Лапьером, и почему он отложил продажу виллы: —…цены на недвижимость упали, так что сейчас не лучшее время для продажи, но на самом деле это из-за Катрины. Мне кажется, вилла для нее значит даже больше, чем наш дом в Хэмпстеде.

Как ни странно, при упоминании о Катрине Лео почему-то не проявил интереса. Вместо этого он сурово произнес:

– Ты должен расплатиться с Морони. Он шутить не любит. Я тебя предупредил…

– Но Лапьер поймет. Особенно сейчас, когда лопнула «Сантурз».

– Ты не можешь поехать к Лапьеру с такими новостями. Это подорвет их доверие к тебе…

– Их доверие! Мне-то от их доверия ни жарко ни холодно, – выпалил Тодд, подпрыгнув в кресле.

– Если ты не выплатишь проценты вовремя, они потребуют обратно заем.

– Какой в этом смысл? Я никак не могу выложить пятнадцать миллионов. – Тодд был возбужден и рассержен оттого, что приходилось объяснять очевидные вещи. – Придется переиграть условия, только и всего.

От этих «очевидных вещей» во взгляде Лео появилось что-то странное. С минуту он пристально смотрел на Тодда, затем подошел к кофейнику, наполнил их чашки наполовину, а остальную половину долил виски и наконец сел в кресло напротив Тодда, так что прошло несколько минут, прежде чем он заговорил.

– Мне кажется, ты так ничего и не понял, – спокойно произнес он. – Я тебя предупреждал. Ты имеешь дело не просто с банкиром. Если ты скажешь, что ты не можешь выплатить долг, то ничего хорошего после этого не ожидай. Морони по-прежнему будет требовать от тебя деньги.

– Но он не может получить то, чего нет.

– Тогда он использует страховку.

Тодд уставился на него.

– Что ты имеешь в виду?

– Он потребовал от тебя, чтобы ты застраховал свою жизнь, помнишь? Если что – все деньги его компании.

– Конечно же, я помню. Я даже поцапался с Мэнни из-за этого. Но в конце концов даже он признал, что это самое обычное требование. Это чертовски дорого, но ничего необычного здесь нет. Это защита для Катрины. Если что-нибудь случится, то долг все равно будет выплачен.

Лео уставился на него своими серыми немигающими глазами.

– Морони нет никакого дела до Катрины. Он защищал себя.

Тодд смотрел на него, не мигая.

– Ничего не понимаю. Если я обанкротился, то что тут можно сделать?

Лео с удивлением взглянул на него. Тодд наконец начал понимать, в чем дело. Его лицо исказилось от ужаса.

– Ты хочешь сказать, что Морони что-нибудь со мной сделает? Что он меня убьет? Ради того, чтобы получить страховку? – Это действительно было так. Он читал это во взгляде Лео.

Лео пожал плечами.

– Он этого не захочет. Страховка только покрывает изначальную сумму. Он сделает деньги только в том случае, если ты останешься жив и выплатишь проценты. Но с другой стороны… – Он сделал многозначительную паузу. – Если ты не выплатишь проценты…

Тодд зажал уши и покачал головой. Он уставился на Лео, словно онемев. Наконец он нашел силы, чтобы заговорить.

– Он убьет меня! Господи! Я не верю! Боже праведный! Он действительно убьет меня? Ты хочешь сказать, в самом прямом смысле? Господи! – Холод пробежал у него по спине. Он перевел дыхание и уставился на Лео осуждающим взглядом. – И ты знал это? Знаешь, что ты заставил меня подписать?

– Спокойно, старина. Это несправедливо. Я тебя предупреждал…

– Об этом ты меня не предупреждал. Ты рассказал мне об этом бельгийце… как его звали… который пытался обмануть его.

– Я хотел этим сказать, что Морони безжалостен…

– К тем, кто обманывает его! – перебил его Тодд, покачав головой. – Отлично. Хорошо. Я все понял. Но я-то не собираюсь обманывать его. Я просто прошу его подождать, только и всего…

– Он тебе не поверит.

– Но ведь так оно и есть! – воскликнул Тодд. Он был напуган до смерти и жалел о том, что когда-то прельстился «Паломой Бланкой». Катрина была совершенно права. И Мэнни тоже. Даже Смитсон из банка был прав. Они все говорили одно и то же: «Продолжай торговать машинами, продолжай заниматься тем, что ты знаешь…»

– Пока ты будешь выплачивать проценты, с тобой ничего не случится, – повторил Лео.

Тодд не слушал. Он чувствовал себя опустошенным. Измученный заботами последнего месяца, обескураженный новостью о «Сантурз», он был на грани нервного срыва. Словно задыхаясь, он трясущимися руками ослабил галстук и расстегнул воротник, впуская в легкие поток свежего воздуха. Еще минуту назад он дрожал от холода, а теперь вдруг почувствовал, что ему жарко. Он даже выглядел, как будто ему жарко. Щеки его горели, на лбу выступили капельки пота, а ладони стали липкими.

Лео как мог пытался успокоить его.

– Все в порядке. До этого не дойдет. Успокойся. Я просто предупредил тебя о том, что может случиться, только и всего. Никакой катастрофы.

– Как ты можешь так говорить? – воскликнул Тодд. – Я уже почти убит, а ты говоришь, никакой катастрофы! Может, еще прикажешь радоваться этому? Ты так спокойно говоришь…

– До этого не дойдет! Я обещаю. Я говорю о том, что он может сделать, но это не значит, что он это сделает.

– Господи, – простонал Тодд, обхватив голову руками.

– Если Морони получит свои проценты, то он тебе ничего не сделает. Поверь, я его знаю.

Не слушая его, Тодд вскочил и стал мерять шагами комнату. Подойдя к окну, он уставился на парк, как будто среди деревьев ожидал увидеть Морони. Лео взял чашку Тодда со стола.

– Выпей и присядь. Честно говоря, я подумал о том, как тебе выкрутиться. – Тодд послушно прошел за ним к своему креслу и почти упал в него, как человек, у которого отказали ноги.

– Сначала о главном, – сказал Лео, садясь. – Проценты ты должен выплатить. Как ты прикидываешь, сколько к тому времени у тебя будет денег?

Тодд был все еще в шоке. Прошло две или три минуты, прежде чем он смог соображать.

– Срок выплаты приходился на первое декабря. У нас осталось еще семь или восемь недель, – выдавил он из себя. – Я думаю, мы получим около девятисот тысяч. – Он посмотрел на Лео, ожидая, что тот отнесется к сказанному скептически. – При теперешнем состоянии рынка – это чудо. – Он остановился, ожидая комментария со стороны Лео, но Лео молчал. – Так что если я продам виллу, то даже при таком рынке я получу за нее тысячи три, этого мне почти хватит. Морони сможет получить свои деньги.

Лео кивнул. На минуту он задумался, а затем произнес:

– Пожалуй, к декабрю я смогу раздобыть триста или четыреста тысяч.

Тодд посмотрел на него с удивлением.

– Так что остаток я доплачу.

Шок Тодда был столь велик, что он только продолжал молча смотреть на Лео. Лео рассмеялся.

– К концу месяца у меня появятся кое-какие деньжата, а продавать недвижимость при таком рынке – дохлый номер.

– Ты хочешь сказать, что собираешься мне одолжить? Четыреста тысяч? – Тодд был поражен.

– Конечно. В конце концов, часть ответственности лежит и на мне. Насколько я знаю Морони…

– Нет. Это нечестно, – перебил его Тодд, покачав головой. Как только он успокоился, на его лице появилось выражение стыда. – Ты не виноват. Ты действительно предупреждал меня. То, что я сказал раньше… извини… я не хотел…

– Ничего, ты просто был шокирован…

– Но… – Тодд запнулся.. – Я хочу сказать, ты меня очень выручил, спасибо… это очень щедро с твоей стороны… но, честно говоря, я не знаю, когда смогу вернуть…

– Ерунда. «Палома Бланка» будет приносить большие доходы. Я по-прежнему верю в этот проект, и ты тоже, так что волноваться не о чем.

Тодд хотел было возразить, но Лео остановил его.

– Если тебя это беспокоит, – сказал он, – то считай, что я одалживаю тебе ради Катрины. В конце концов, если ей так нравится эта вилла, зачем ее расстраивать?

Тодд был слишком потрясен, чтобы что-нибудь отвечать.

– Дело в том, – продолжал Лео, – что, если я покрою остаток, ты можешь чувствовать себя в безопасности. Если ты с честью выполнишь все свои обязательства, Морони тебе ничего не сделает. А это даст тебе время, чтобы сориентироваться. «Палома Бланка» все еще в твоих руках. Через восемь месяцев строительство будет закончено, и у тебя будет лучшая гостиница на всем Средиземном море. Тебе нужно за это время найти какую-нибудь замену «Сантурз».

Тодд уставился на него.

– Существует огромное количество других туристических фирм, – произнес Лео. – Ты предлагал «Паломе Бланке» только «Сантурз», как ты помнишь. И что же произошло? Они ухватились за нее двумя руками. Разве не так? – Лео рассмеялся. – Откуда ты знаешь, может быть, с другой компанией ты заключишь сделку еще лучше? Это будет как благословение Божье.

Тодд почувствовал, что оживает. Он молча смотрел на Лео, который снова наполнял чашки кофе с виски.

– Подумай хорошенько, – настойчиво сказал Лео. – Когда ты заключал сделку с «Сантурз», то «Палома Бланка» была только на бумаге. Теперь же она наполовину построена. Так что шансов у тебя теперь еще больше. Так или не так?

– Вроде бы так. – Теперь Тодд чувствовал себя гораздо лучше. – Черт возьми, друг познается в беде – вот что надо сказать о тебе, Лео.

Лео принял этот комплимент с едва заметной улыбкой.

– У меня все-таки богатая практика, – сухо сказал он. – Кроме того, я раньше тебя услышал эту новость. У меня было время подумать. И к тому же, – он указал на чашку, – я выпил две или три таких чашки перед твоим приходом. Это мое изобретение – полчашки кофе и полчашки виски – и любого шока как ни бывало.

– Да, эта штука способна вернуть к жизни, – с благодарностью подтвердил Тодд.

– И не забывай, – добавил Лео. – Я знаю Морони. Если ты заплатишь в срок, он тебя пальцем не тронет. А ты тем временем к следующему лету подыщешь себе что-нибудь вместо «Сантурз».

От упоминания о том, что Морони может его тронуть, у Тодда снова пробежал мороз по коже. Он начал перебирать в уме людей, которым нужно было позвонить.

– В конце концов, – сказал Лео, – у Хэнка должно быть много контактов с людьми из гостиничного бизнеса.

– Хэнк! – виновато воскликнул Тодд. До этого момента мысль о Хэнке не приходила ему в голову. – Да, пожалуй, надо позвонить ему…

– Нет, нет, старина, сиди спокойно, – скомандовал Лео. – Прежде чем звонить кому-нибудь, давай все обсудим. – Он поднялся с кресла и подошел к столу. – И давай позавтракаем, пока все еще не окончательно остыло. – Он стал поднимать серебряные крышки и заглядывать под них. – Я надеюсь, к тебе уже вернулся аппетит? У нас тут яичница со свининой…

Они позавтракали. Еще полчаса назад Тодду кусок бы в горло не полез, но сейчас, успокоенный Лео, он за обе щеки уплетал яичницу. И сейчас, спокойно и хладнокровно обдумав свои проблемы, он понял, что Лео был прав. Он действительно предлагал «Паломе Бланке» только «Сантурз», и те сразу же ухватились обеими руками.

– Черт возьми, Лео, – воскликнул он, – с тобой действительно не пропадешь. Ты прав. И у меня остается восемь месяцев, чтобы найти замену «Сантурз». Целых восемь месяцев! Да за это время можно найти дюжину туристических компаний!

Он чувствовал благодарность к Лео. Все эти годы ему везло с друзьями – Сэм, старина Ларкинс, Хэнк, теперь Лео. После завтрака он вполне оправился, так что даже смог закурить сигару.

Они еще час посидели за столом, обсуждая предмет их разговора, и хотя Лео снова упомянул Морони, к облегчению Тодда, это было только мимоходом. В конце концов, Морони был ему больше не опасен. Если Лео покроет остаток, то следующая партия будет выплачена.

Когда Тодд предложил подбросить его в аэропорт, Лео отказался.

– Нет, нет, я возьму такси. А Герберт пусть отвезет тебя обратно в офис. Чем раньше ты поговоришь с людьми из туркомпаний, тем лучше.

Они распрощались при выходе из гостиницы. Последними словами Лео было то, что он снова подтвердил свое обещание о выплате остатка.

– Мне будет известно насчет этих денег в начале следующего месяца, – сказал он, садясь в такси.

Тодд помахал ему рукой. В нем боролись два чувства – огромная благодарность Лео и странная вспышка гнева по отношению к самому себе. Он понимал, что желание Лео оплатить остаток было вызвано его заботой о дочери. Лео сам так и сказал. Тодд весь кипел от гнева. Более того, он чувствовал себя виноватым. Он отлично знал, что Лео все еще надеялся помириться с дочерью. «Все это время», – пробормотал он про себя. – «Семь лет, и я ничего не делал, только сидел на заднице!» – В нем росло негодование. – «Все, хватит! После того, что он сейчас сделал для меня, я должен примирить их во что бы то ни стало!»

С такими мыслями он провожал взглядом такси Лео, исчезнувшее из виду на площади Пиккадилли. Он уже совсем забыл, как напуган он был, услышав о Морони. В конце концов, бояться ему было нечего. Лео выплатит остаток, и на этом все проблемы закончатся.

«Господи», – подумал он. – «С поддержкой такого человека, как Лео, мне ничто не страшно».

Он готов был боготворить Лео. Он боготворил бы его еще больше, если бы знал, что больше он его уже никогда не увидит…

Катрина, разумеется, ни о чем этом не знала. Она даже ни разу не слыхала о Морони. Она не знала ни того, что жизнь Тодда застрахована, ни того, куда пойдет эта страховка, случись что-нибудь… Даже об истории с «Сантурз» она ничего не узнала, так как в то утро не читала газет и не смотрела телевизор. Мысли и заботы ее были совсем в другом. В тот момент, когда Тодд стоял у отеля «Ритц», она была в своей гардеробной с Софи.

Открытый чемодан был наполовину упакован. Софи укладывала в него последние вещи, одновременно читая Катрине нотацию.

– Ты сама виновата, – говорила она мрачно. – Я знала, что рано или поздно это произойдет. Ты всегда так носилась с ним. Ты всегда такой была. Он воспринимает тебя как что-то само собой разумеющееся. Так что теперь ты поступаешь абсолютно правильно.

– Хотела бы я быть уверена в этом. Глаза Софи тревожно округлились.

– Ты уже не можешь изменить решение. Я же позвонила в «Бродлэндз». Мне пришлось их чуть ли не на коленях упрашивать, чтобы они тебя взяли. Знаешь, как у них строго?

– Я не отказываюсь, – защищаясь, воскликнула Катрина. – То, что мы едем, уже решено, но прекрати нудеть по поводу того, что я поступаю правильно. Просто нужно было что-то сделать, и я сделала. Но я не могу уехать, не сказав ему…

– Оставь ему записку, – посоветовала Софи, продолжая укладывать чемодан. – Между прочим, тебе надо взять твои причиндалы для тенниса. У них самые лучшие закрытые корты в стране. Подожди, ты еще не знаешь Стива. Так что оно стоит таких денег…

– Кто такой Стив?

– Тренер по теннису. – Софи удивленно посмотрела на нее. – Да ты меня почти не слушаешь!

Катрина действительно слушала ее вполуха.

– Я не могу просто оставить ему записку, – мрачно сказала она. – Я не буду спокойна. Я должна его видеть, прежде чем уеду. Дело в том, что он не в офисе…

– Он должен вернуться. Сэлли же сказала, что ожидает его с минуты на минуту. Герберт звонил.

– Я знаю, но…

– Хорошо, мы можем заехать в офис, если хочешь. По пути из города. Мы как раз будем проезжать мимо. – Решив одну проблему, Софи захотела решить и другую. – На твоем месте я бы взяла красный топ, он тебе к лицу. По вечерам там все наряжаются…

Через пятнадцать минут они были внизу в кухне. В то время как Софи сидела и пила кофе, Катрина давала указания миссис Бриджес.

– Да, я понимаю, что это для вас неожиданно, – говорила она, раздраженная манерой миссис Бриджес: та смотрела на нее с удивлением. – Я приняла решение только вчера вечером, – продолжала Катрина, а сама думала: «Почему я должна перед ней оправдываться, ведь она моя горничная?»

Софи улыбнулась своей сладкой улыбкой.

– Вы не узнаете ее, миссис Бриджес, когда она вернется.

– В самом деле? – вскинула бровь миссис Бриджес. – Чудесно.

– Каждый день, когда уходите, – сказала Катрина, – смотрите, чтобы Мак оставался в корзине.

– Значит, вы не отдаете его на псарню? Катрина закусила губу. «Это само собой разумеется», – подумала она.

– Мы отдаем его на псарню, когда уезжаем на Майорку, но он вполне может пробыть дома эту неделю. Он не причинит вам хлопот. Просто каждый день, когда уходите, следите за тем, чтобы он оставался в доме.

– А по вторникам? – спросила миссис Бриджес, желая узнать, нужно ли ей будет приходить в свой обычный выходной.

– Тодди придется просить Герберта. Не волнуйтесь, я ему скажу.

Повернув голову, Катрина заглянула в кладовку. «Ничего страшного. Каждый вечер он будет ужинать в клубе. Будет ли?» – Она вдруг ощутила беспокойство. – «Или он будет проводить все вечера с той, с которой был вчера? Как там сказала Сэлли? «Рыжая, с хорошей фигурой, есть на что посмотреть. Дэвис позеленел от зависти». Еще бы! Этот Дэвис ни одной юбки не пропустит…»

– Ну, что? – нетерпеливо спросила Софи, взглянув на часы.

– Я готова, – ответила Катрина, все еще сомневаясь в том, разумно ли она поступает. На смену вчерашней непоколебимой твердости пришла робкая неуверенность. И Софи тут бы не помогла. В глубине души ее глодали сомнения о том, как бы потом не пришлось раскаиваться в столь скоропалительном решении.

– Будь хорошим мальчиком, – сказала она, нагнувшись к Маку и потрепав его за ухом.

– Отлично, – сказала Софи. – До свидания, миссис Бриджес.

Пока они ехали в машине Софи, Катрина кипела от возмущения. «Тебе-то хорошо. У тебя нет ни мужа, о котором нужно заботиться… ни собаки, которую надо с кем-то оставлять… ни дома, за которым присматривать. Ты живешь в квартире с обслуживанием. Тебе ни о ком не надо заботиться, кроме себя».

– Тебе давно бы пора это сделать! – воскликнула Софи. – Не знаю, почему ты никогда раньше не ездила в «Бродлэндз». Тебе там понравится. А люди! Каждый раз я знакомлюсь с кем-нибудь интересным…

«Вот-вот, ради этого ты и ездишь», – подумала Катрина. – «Подцепить кого-нибудь. Очередной роман. На месяц, на два, от силы на три. Не больше…»

– Мы приедем туда к обеду. А окрестности я покажу тебе завтра. В это время года они очень красивы, осенние цвета и все такое… Потом мы пойдем в сауну, потом бассейн, массаж…

«Я могла бы и не ехать», – подумала вдруг Катрина. – «Даже сейчас могла бы отказаться. Это все несерьезно – срываться с места, так скоропалительно принимать решения. Если бы Глория меня вчера не завела… знает же, как меня завести! И всегда такой была, сколько я ее помню. С этого-то все и началось. Все эти глупые разговоры о другой женщине, а затем Тодди позвонил и каким-то странным голосом сказал, что не будет ночевать дома. Совпадение, только и всего. А я уже подумала Бог знает что, между тем как бедняга Тодди застрял в Мидлэнде со сломанной машиной. Я уверена, он мне не лгал. Если бы я ему сказала, он бы рассмеялся. Мы оба бы рассмеялись. Расслабься, вернись к нормальной жизни, а Софи пусть едет на свой дурацкий жирокомбинат одна…»

– Ну вот мы и приехали, – радостно сказала Софи, въезжая во двор компании «Оуэн». – Мне пойти с тобой?

– Что? Да нет, не надо. Я на минуту.

Она понимала, что выглядит хорошо. Ему нравился всегда этот ее голубой костюм. «Носи его почаще», – говорил он. А стала бы она его носить, он бы надоел ему до смерти.

– Доброе утро, – сказал Дэвис с приветливой улыбкой, открывая дверь.

«Да чтоб тебя черти взяли», – сердито подумала Катрина.

– Доброе утро, – ответила она, проходя мимо него и поднимаясь по лестнице.

– Привет, Катрина, – улыбаясь ей из-за стола, сказала Сэлли.

Катрина поглядела на дверь с матовым стеклом, ведущую в кабинет Тодда.

– Он там один?

– Один, но он чертовски занят, – сказала Сэлли, потянувшись к телефону.

– Не надо, не говори ему, что я пришла, – сказала Катрина, проходя к двери. – Пусть это будет сюрпризом. – Она больно сцепила пальцы, чувствуя, что начинает нервничать. «Зачем нервничать? Черт возьми, ты ведь идешь к собственному мужу, а не к зубному врачу! И виноват он, а не ты. Ты всего лишь пытаешься вернуть жизнь в нормальное русло… чтобы все было как раньше… когда вы были счастливы…»

Она открыла дверь, и лицо ее расплылось в улыбке.

– Не ждал? – выкрикнула она, ворвавшись в кабинет.

– Господи! – Он выбежал из-за стола. – Что ты тут делаешь? – Тодд выпалил вопрос, не задумываясь. Его даже не волновало, что она ответит. Он был весь озабочен недавними разговорами с представителями туристического бизнеса. Он уже переговорил с десятками этих людей, и его разговор с Лео теперь не казался ему оптимистическим. Все заправилы гостиничного бизнеса как один пребывали в истерике, ибо заказов у них становилось все меньше. Все они уже слыхали о «Паломе Бланке» благодаря усиленной рекламной кампании. Предложение им нравилось. Они проявляли большой интерес. Но дальше этого ни один из них не пошел. Они извлекли урок из истории с «Сантурз». Обеспокоенные будущим, они избегали заключать контракты даже со старыми известными гостиницами, не говоря уже о таких новых проектах, как «Палома Бланка».

Обескураженная его манерой, Катрина замерла на месте.

– Ой! – воскликнула она с притворным весельем. – Я рада тебя видеть.

– Что? – нахмурился он.

– Ты, кажется, собирался мне позвонить? Ты обещал, что позвонишь мне сразу же. Я даже не знала, жив ли ты!

Он нахмурился.

– Извини, ради Бога извини, я забыл, но веришь ли, сегодня, кажется, целый мир обрушился на меня… – Тодд сделал паузу, поскольку зазвонил телефон. Он рассеянно посмотрел на свой стол и взъерошил волосы.

– Попроси Сэлли, чтобы она сделала тебе чашечку кофе. Поговорим минутку.

– Нет, – ответила она в тот момент, как он брал трубку.

Его рука повисла в воздухе.

– Что?

– У меня нет времени. Софи ждет меня внизу в машине. Мы на несколько дней едем в «Бродлэндз».

Его лицо приняло удивленное выражение.

– С каких это пор? – Поднеся трубку к уху, он сказал: – Скажите, что я им перезвоню. – Он уставился на нее. – Я не знал. Ты мне ничего не говорила.

– А у меня было время сказать тебе? Я хочу предупредить, что неделю тебе придется самому ухаживать за собой.

– Неделю?

– Или даже больше. Софи едет на десять дней. А после этого я полечу на виллу, я уже заказала билеты. Ты, кажется, сказал, что мы едем двенадцатого?

– Не знаю. Господи, я не верю своим ушам! Я чертовски занят…

– Миссис Бриджес заканчивает каждый день в два, так что Мак будет заперт в доме до вечера, пока ты не придешь. А по вторникам, как ты знаешь, у нее выходной, так что тебе придется посылать Герберта среди дня присматривать за собакой. – Злорадно наблюдая за его реакцией, она продолжала: – Все это я сказала бы тебе вчера вечером, если бы ты был дома. – Она покачала головой и собиралась продолжить, как вдруг заметила, что что-то в нем было не так. Пиджак его, как обычно, висел на стуле, а на белоснежной рубашке красовалось пятно. Она стала пристально вглядываться, и сердце ее забилось. Глаза ее сузились. «Никак не пойму, что это такое… неужели?..»

– Что касается прошлой ночи… – начал он, но остановился, Катрина грозно направлялась к его столу.

– Что это? – спросила она, указав на пятно.

– Ты о чем?

– Это губная помада. – Она подошла ближе и принюхалась. – И духи! – воскликнула Катрина, посмотрев, как краска заливает лицо Тодда. – Господи! Ты пахнешь как… как…

– Ерунда, – резко оборвал он ее. – Это всего лишь одеколон.

– Подлец! Теперь мне все ясно!

– Что ясно? – Он чуть не подпрыгнул в кресле.

– Ты мне лгал! Вся эта история с поломанной машиной… – Она запнулась и отошла от его стола. – Ты что, за дурочку меня принимаешь?

– Я не понимаю, о чем ты…

– Неужели!

– Послушай! – настойчиво сказал он. – Я переживаю самый большой кризис в моей жизни…

– Мы оба переживаем кризис, – резко ответила Катрина. – Ладно, ты тут переживай свой кризис, а я со своим кризисом поехала в Бродлэндз.

Он уставился на нее.

– О чем это ты? Ничего не понимаю…

– О нас. О тебе и обо мне, – нервно рассмеялась она.

Катрина выбежала из кабинета. В этот момент зазвонил телефон.

– Катрина! – прокричал он, перекрывая своим голосом телефонный звонок, но она его уже не слышала.

Сэлли удивленно посмотрела на нее.

– Что с тобой, Катрина?

Но Катрина бежала, не оборачиваясь, с высоко поднятой головой и взглядом, устремленным вперед, через приемную секретаря и вниз по лестнице. Сердце ее отчаянно билось. Горячие слезы обжигали веки.

– До свидания, миссис Тодд, – галантно сказал Дэвис, открывая дверь выставочного павильона.

Она улыбнулась улыбкой, больше похожей на гримасу. Говорить она была не в силах. Сжав губы, она подавила рыдания, когда подбегала к машине Софи. Рывком открыв дверь, Катрина плюхнулась на сиденье.

– Все в порядке? – весело спросила Софи.

Тодд чувствовал себя как пьяный. Это был самый мрачный день в его жизни. Подбодренный Лео, он было начал приходить в себя, и тут вдруг сцена с Катриной. Он даже, может быть, послал бы за ней вдогонку, если бы в этот момент не позвонила Сэлли.

– Звонит Хэнк. Он, кажется, не в себе.

«Еще бы, с чего бы ему быть в себе?» – подумал Тодд. По голосу Хэнка чувствовалось, что он совсем убит.

– Ты слышал, что с «Сантурз»? – прокричал он безо всякого вступления.

– Не задавай дурацких вопросов! Разумеется, слышал.

– Боже праведный! Это полная катастрофа! Здесь все в панике. Ведь каждый пятый турист здесь от «Сантурз». Двадцать процентов! Представляешь? Только что мне звонил один парень из Пальмы, спрашивал, не хотим ли мы купить его гостиницу…

Тодд был слишком озабочен внезапным отъездом Катрины, чтобы думать о чем-нибудь другом. Единственное, что пришло ему в голову, – это решение позвонить ей в Бродлэндз. «Сам не знаю, что я ей скажу, – мрачно подумал он. – Но лучше все-таки позвонить».

Ему потребовалось полчаса, чтобы хоть как-нибудь успокоить Хэнка. Новость о «Сантурз» вызвала панику по всей Майорке. Вся экономика острова зависела от туризма, и вдруг появилась опасность того, что туристы вообще перестанут приезжать сюда!

– Да нет, уж до этого не дойдет, – уверял его Тодд. – Успокойся и подумай об этом трезво. Не могут же люди вообще перестать брать отпуска. Ни пляжи, ни горы ведь никуда не делись!

Наконец ему удалось успокоить Хэнка настолько, чтобы рассказать ему о встрече с Лео и о том, что Лео согласился одолжить ему триста тысяч.

– Стал бы он предлагать их, если бы у него были бы какие-то сомнения? Подумай. Лео везде побывал, все повидал. Уж его-то на мякине не проведешь. Ну что, убедил я тебя? Он знает, что мы останемся в выигрыше.

Говорил он уверенно, но сам был вовсе не так уж уверен. Реакция туристических фирм приводила его в отчаяние, но он не хотел, чтобы его отчаяние передавалось Хэнку. Отчаяться он всегда успеет. Между тем он сказал Хэнку, чтобы тот попробовал подключить свои собственные связи в туристическом бизнесе, а после полудня прилетал в Лондон.

– Я пошлю Герберта, он встретит тебя в аэропорту. Вместе мы, может быть, что-нибудь придумаем.

После разговора с Хэнком он вернулся к тому, чем занимался. Перед ним лежал справочник туристических фирм, и он снова начал их обзванивать. Два года они с Хэнком жертвовали всем ради «Паломы Бланки», все свои деньги вкладывали в этот котел. А теперь котел был опрокинут экономическим спадом.

Он делал один звонок за другим.

Он разговаривал, пока у него не начал срываться голос.

Подкрепляясь кофе и бутербродами, Тодд звонил все утро и середину дня.

Голова у него гудела от множества разговоров, как правило, безуспешных. Наконец он безнадежно откинулся в кресле и стал смотреть в пространство. В таком виде его застала Сэлли, объявившая, что его желает видеть некая Шарлотта Сандерс.

Он недоверчиво посмотрел на часы. Шарли? Неужели уже пять часов? Как быстро пролетело время!

Поскольку жена его была в отъезде, он вполне бы мог посвятить еще одну ночь сексуальным забавам, но мысль об этом даже ни разу не пришла ему в голову. У него было совершенно не то настроение. Надвигающаяся катастрофа отбила у него все желания. Ничто так не убивает мужскую потенцию, как страх, и удовольствия прошедшей ночи были напрочь забыты.

– Хорошо, – сказал он, собравшись с духом. – Джим, должно быть, уже подготовил ее машину. Скажи ему, чтобы привел в порядок бумаги. Ты с Джимом объясни все… э-э… мисс Сандерс. А потом пусть она поднимется сюда, чтобы выпить рюмочку. Дай мне… э-э… десять минут… хорошо?

Засуетившись, он прошел в свою умывальную, спрыснул лицо водой, вытерся и попытался разгладить морщинки на лбу. Он спрыснул щеки одеколоном, опустил закатанные рукава рубашки, надел запонки и поспешил в свой кабинет, где выбросил остатки недоеденного обеда в корзину.

– Ну и денек, – простонал он. – Ну и денек, черт бы его побрал! – Он все еще ругался, надевая пиджак, когда Сэлли открыла дверь, впуская Шарли.

– Та-ра-ра! – закричала Шарли, помахивая перед его носом связкой ключей. – Угадай, кто гордый владелец сверкающего нового «ягуара»?

Как ни мрачно было его настроение, оно немного улучшилось. Вид ее улыбающегося лица успокаивал его. Красивое лицо и красивое тело, одетое в желтое шелковое платье. Найдя в себе силы улыбнуться в ответ, он провел ее на диван и повернулся к Сэлли.

– Спасибо, Сэлли, можешь быть свободна. Герберт проводит Хэнка наверх, когда они приедут.

– Хорошо… – Сэлли недоверчиво посмотрела на Шарли. – Тогда до завтра.

В ответ Шарли улыбнулась ослепительной улыбкой.

– Спасибо, Сэлли. Рада была с вами познакомиться.

– М-м-м, – неопределенно пробормотала Сэлли и закрыла дверь.

Шарли хихикнула и снизила голос до шепота.

– Будь ее воля, она бы обрила мне голову и провела по улицам.

– Ерунда.

– Нет, не ерунда, – настойчиво возразила она, подойдя к его столу. – Либо она ревнует, либо она шпионка твоей жены. Я думаю, что и то, и другое. – Улыбнувшись, она поцеловала его в щеку и обвела взглядом его кабинет. – Нехило. Высоко себя ставишь, Тодди.

От ее одобрения у него поднялось настроение.

– Как картинка из журнала «Бизнес». – Она сделала жест в сторону стола. Империя коммерции. Его величество таинственный мистер С. (имя секретно) Тодд, некогда просто продавец машин, а ныне еще и владелец роскошного отеля, собственной персоной заседает за своим столом…

– Перестань, – сказал он, не в силах подавить улыбку.

– Вот так-то лучше. Теперь ты выглядишь гораздо веселее.

– Еще бы, – ответил Тодд, искренне восхищаясь ею. – Ты развеселишь кого угодно. Ты всегда такая веселая?

– Только когда симпатичный мужчина предлагает выпить по рюмочке. – Она рассмеялась, продолжая обводить взглядом его кабинет. – «Палома Бланка»? – Указав на цветные фотографии на дальней стене, она подошла, чтобы получше разглядеть их. – Тодди, это фантастика. Потрясающе. – Она обернулась к нему, и улыбка сошла у нее с лица. – В чем дело, Тодди? Ты что, уже забыл? Если можно, розового джина или виски, но небольшую рюмочку.

– Дело не в этом.

– Ты снова стал каким-то мрачным. Тебе это не идет.

– Хорошо, – пожал он плечами, повернувшись к бару. – Ты смотрела на фотографии, и это мне опять напомнило. У меня сегодня был отвратительный день. Самый плохой день в моей жизни. «Сантурз» распались.

– Неужели? Это та фирма, с которой у тебя контракт? – Она была явно на его стороне, явно опечалена. – Бедняга. Представляю, каково тебе. Удивительно, как ты еще держишься. – Она взяла его за руку и отвела на диван. – Как бы там ни было, успокойся. Сиди, джина я сама налью. Какой кошмар. Сядь и расскажи, что там у них стряслось.

Он с благодарностью подчинился ей. Он чувствовал себя инвалидом, за которым ухаживает заботливая сиделка.

– Рассказывать особо нечего, – мрачно сказал он, – без «Сантурз» мы погибли, если я не найду замену, но с таким рынком шансов на это мало. Скоро сюда приедет Хэнк. Сегодня вечером у нас с ним будет военный совет, а завтра он летит в Германию. У него в Берлине есть связи с туристическими компаниями…

– Держи. – Она протянула ему рюмку.

– Затем он, может быть, поедет в Копенгаген. На Майорке отдыхают много скандинавов. Датчане, шведы…

– Я знаю скандинавов, – весело сказала Шарли, поднеся ему кувшин с водой, чтобы разбавить виски. – Ты кого-нибудь найдешь, я уверена. Особенно теперь, после того как видела эти фотографии. Место действительно невообразимой красоты. Достаточно воды?

Вернувшись к бару, она помешала в стакане «Ангостуру», прежде чем добавить джину.

– Твое здоровье! – сказала она, подсев к нему на диван. – Не беспокойся. Ты найдешь что-нибудь еще получше «Сантурз». Я знаю, что найдешь. В тебе есть что-то нерушимое. Гранитная решимость. – Она рассмеялась, когда он посмотрел на нее протестующим взглядом. – Нет, я серьезно.

К его собственному удивлению, она напомнила ему Катрину. Не такой, какой она сейчас выбежала из его кабинета, а такой, какой она была несколько лет назад. В поддержке Шарли было что-то особенное, и он понял, как ему не хватало этой поддержки.

– Кроме того, – продолжала она, снова переведя взгляд на фотографии на стене, – это слишком хорошая штука, чтобы закончиться ничем. – Шарли снова подошла к фотографиям, с восхищением рассматривая их. – Знаешь, что я хочу тебе сказать? – С минуту она поколебалась. – У меня странное чувство. Может быть, это тебе не понравится. Я не хочу тебя обидеть, но когда ты мне вчера обо всем этом рассказывал, я кое о чем подумала. Я уверена, что права, особенно сейчас, когда увидела фотографии. – Она перевела дыхание. – Ты уверен, что «Сантурз» были именно теми людьми, которые тебе нужны? Тебе не кажется, что они все-таки ширпотребовская компания?

– Они планировали провести отдельную рыночную компанию, – попытался протестовать Тодд.

Она пристально рассматривала фотографии, поэтому не расслышала его как следует.

– Может быть, – с сомнением сказала она. – Но тем не менее, «Форд» все-таки остается «Фордом», а не «Роллс-ройсом» и не «Феррари», не так ли? А ты для «Паломы Бланки» хочешь именно такого имиджа.

Шарли повторяла то, что говорил Хэнк. Все это Тодд выслушивал сегодня весь день. Все представители туркомпаний были шокированы, услышав, какие он запрашивает цены.

«Слишком много для нашей клиентуры», – сказали ему в «Глобал Травел». И еще кое-что. Палома Бланка выглядит грандиозно, но никто, кроме людей из туристского бизнеса, не слыхал о ней. Профессионалы сегодня имеют возможность выбирать.

– Палома Бланка – гостиница для богатых, – сказала Шарли. – Но все же не для самых богатых. У них есть свои собственные острова, на которых они отдыхают, или они могут снять такой остров. Но для того, чтобы заполнить «Палому Бланку», найдется достаточно просто богатых.

– Ты что, эксперт? – перебил ее Тодд с сарказмом. Уж о торговле он кое-что знал, и ему совершенно не нравилось, что его учат.

– Только когда дело касается богатых людей. И я знаю кое-что о лодках и причалах… – Она вдруг остановилась и посмотрела на него. – Ой, извини. Я, кажется, лезу не в свое дело?

Она была явно на его стороне.

– Это все мой длинный язык, – сказала Шарли, словно оправдываясь. Он прекрасно понимал, что без «Сантурз» и без какой-нибудь замены «Сантурз» единственной надеждой спасти «Палому Бланку» было самому заняться гостиничным бизнесом, а также и маркетингом.

Усмехнувшись, он сказал:

– Для сотрудничества с «Сантурз» были серьезные коммерческие причины.

– Я в этом не сомневаюсь. Я хотела только сказать, что сиюминутные выгоды могут войти в конфликт с твоими более долгосрочными интересами.

Он понимал, что она была права. Он слишком связывал доходы, полученные от «Сантурз», с выплатой долга Морони и о других выгодах не думал. А сейчас у него вообще не будет никаких выгод, если он срочно что-нибудь не предпримет. Тодд вспомнил свой разговор с «Глобал Травел»:

– «Палома Бланка» выглядит потрясающе, но о ней никто не слышал.

– Если никто о ней не слышал, то как я привлеку к ней внимание?

– Извини? – переспросила Шарли, подняв голову. И Тодд начал ей рассказывать о людях из гостиничного бизнеса и об их отказе иметь дело с таким рынком.

– Значит, придется нам самим иметь дело с нашими клиентами. Если бы мы успели раскрутить кампанию по рекламе «Паломы Бланки», нам теперь было бы гораздо легче. По крайней мере люди бы о ней знали…

Чем больше они говорили, тем больше ему нравились ее ответы и ее идеи. Все предложения Шарли были разумными и деловыми. Перед ним была другая женщина – умная и деловая, совсем не та, с которой он вчера забавлялся в постели.

В семь часов зазвонил телефон. В этот момент они говорили о причале и о том, каких богатых клиентов он привлечет. Разговоры о бизнесе всегда ободряли Тодда, и на этот раз его настроение поднялось. Ему даже пришла в голову идея устроить регату. Именно об этом он думал в тот момент, когда поднимал трубку. Он вполуха слушал Герберта, который объяснял, что самолет Хэнка задержался, но что теперь он должен быть с минуты на минуту. Он больше думал о теперешнем разговоре с Шарли. Улыбаясь, он положил трубку.

– Я понял твою идею, – сказал Тодд. – Нам нужна не просто регата. Может быть, устроим регату вокруг всех Балеарских островов? И сделаем ее ежегодной. Назовем ее «Золотой кубок Паломы Бланки» или что-нибудь в этом роде.

Глаза Шарли загорелись от возбуждения.

– Тогда это имя сразу станет известным. Оно станет популярным как раз среди тех людей, которые нам нужны. Я имею в виду очень богатых людей, которые не считают денег.

Стоило этой идее возникнуть, как они ухватились за нее двумя руками, и об отказе от нее уже и речи быть не могло. Один из них предлагал что-нибудь, а другой подхватывал. Если Тодд одобрял какую-нибудь идею Шарли, она развивала ее дальше.

Общение умов было столь же плодотворным, как вчерашнее общение тел. И почти столь же восхитительным. Вскоре они уже говорили о том, как разошлют по всем европейским яхт-клубам письма с подробностями о регате.

– И не только европейским, – возбужденно сказала Шарли. – Я могу выяснить поподробнее об американских яхт-клубах через яхт-клуб «Рейал Джерси». Кроме того, я знаю кое-кого на Лонг-Айленде…

У нее была целая куча деловых контактов. Она общалась с богатыми людьми всего мира каждый день.

– Ах да, – сказала она в ответ на один из его вопросов. – Я могла бы одолжить тебе шесть миллионов самостоятельно, не обращаясь ни к кому.

– Жаль, что я тебя не встретил пару лет назад. Она рассмеялась.

– Это было бы бесполезно. Такие проекты, как «Палома Бланка», – не наша стихия. У нас сроки короткие. Максимум сто двадцать дней и полная безопасность.

Но их разговор почти не отклонялся от темы «Паломы Бланки», и идея регаты постепенно все более и более овладевала Тоддом. Чем больше он о ней думал, тем более стоящей представлялась она ему. Время поджимало уже со страшной силой. А у Хэнка была та же проблема – ему нужно было заправлять «Вороньим гнездом», а каждую свободную минутку уделять тому, чтобы проверять работу строителей. Если бы они взяли бы все управление «Паломой Бланкой» на себя, то время поджимало бы еще сильнее. Тогда бы им понадобилась помощь. А Шарли подошла бы как нельзя лучше. Во-первых, она привлекательная, во-вторых, сильная натура. Идеи у нее потрясающие. Любое ее предложение было как нельзя к месту. И кроме того, у нее масса контактов с богатыми людьми…

Переменив тему, они заговорили о казино.

– Между прочим, я тебя больше не буду сюда пускать, – пошутил он. – После того, как ты обчистила «Блетчфордз»…

– Это первый раз, когда я выиграла в рулетку. Обычно я всегда проигрываю.

Она посмотрела на него, встряхнув головой, и ее возбуждение сменилось задумчивостью.

– Я тут кое о чем подумала. Может, возьмешь меня к себе, – если, конечно, платить будешь нормально. Как ты смотришь на то, чтобы я стала директором по культурной части?

– Дадим тебе испытательный срок, – пошутил он и импульсивно потянулся к ней и поцеловал.

– Отлично, – пробормотала она, вырываясь из его объятий. – Только если мы будем работать вместе, то никаких романов. Ни к чему хорошему это не приводит. Хорошо?

Хотя последнее заявление Шарли и задевало его самолюбие, в целом ее предложение ему нравилось. Он знал, что она права. Он взял ее руки в свои и уже собирался сказать ей это, как вдруг услышал шум за дверью. Он обернулся. На пороге стоял Хэнк.

– Хэнк! Привет! Заходи, заходи!

Он был настолько возбужден, что не заметил мрачного выражения на лице Хэнка. Он горел желанием рассказать Хэнку о «Золотом кубке Паломы Бланки» и подумать о том, как бы им привлечь Шарли. Он был непобедимым оптимистом, всегда смело идущим вперед, – такова была его натура. Этот день принес много неудач – ликвидация «Сантурз», разговоры Лео о возможной угрозе его жизни, сцена с внезапным отъездом Катрины – а посмотрите, чем все закончилось? Лео вдруг выплыл с тремястами тысяч. А после трех часов обмена идеями с Шарли они выработали проект, как сделать имя «Паломы Бланки» популярным. Кроме того, проект касался яхт, которые были самой большой страстью Хэнка. Так что Тодд поспешил ввести Хэнка в курс дела.

Но Хэнк отнесся к этой идее довольно прохладно. И от Шарли он почему-то не пришел в восторг. Тодд видел Хэнка с неисчислимым количеством женщин и знал, что перед его шармом женщинам трудно было устоять. Но Хэнк не спешил очаровывать Шарли. Вместо этого он был сдержанно-вежлив. «Ну что же, мы говорим о важных делах, и стиль должен быть соответствующий», – с одобрением подумал Тодд.

– Мы должны сводить Шарли в ресторан и продолжить обсуждение там, – предложил он.

Даже Шарли поняла, что ему не следовало бы этого говорить. Идея с рестораном ей очень нравилась, но ее смущало выражение удивления на лице Хэнка.

– М-м-м, – пробормотала она, покачав головой. – Ты же, кажется, сказал, что идешь домой? Разве твоя жена не ждет тебя?

– Жены нет. Она уехала в оздоровительный центр.

– Как, Катрина уехала? – с удивлением переспросил Хэнк. Он посмотрел на Тодда, затем перевел взгляд на Шарли и снова на Тодда.

– Да, видишь ли… – Тодд пожал плечами с напускным безразличием. – Она поехала на неделю или на десять дней, в зависимости от того, понравится ли ей. Поэтому, хочешь не хочешь, придется идти в ресторан.

Итак, было решено. Обещав Шарли, что Герберт завтра утром первым делом доставит автомобиль к дому Шарли, Тодд проводил их вниз, запер дверь офиса и повел через дорогу в итальянский ресторан на углу.

За ужином Хэнк немного оттаял. И, конечно же, поскольку он сам был моряком, идея «Золотого кубка Паломы Бланки» ему понравилась.

– Популярность «Паломы Бланки» будет потрясающей, – с улыбкой согласился он. – Как я сам до этого не додумался?

Тодд встал на его защиту.

– Ничего, старина, – сказал он. – Не будь несправедлив к себе. У тебя и так было много дел, ты следил за работой строителей и заправлял «Вороньим гнездом». Фактически ты работал двадцать четыре часа в сутки. Кроме того, до сих пор нам не нужны были новые идеи. У нас был «Сантурз».

– В общем-то да, – согласился Хэнк. – К тому же, между нами, я невысокого мнения о «Сантурз».

– Шарли того же мнения, – сказал Тодд, посмотрев на нее. – Не так ли, Шарли?

Взглянув на нее, Тодд понял, как много между Хэнком и Шарли общего. Хэнк был моряк. Жизнь Шарли тоже была так или иначе связана с морем. Она и Хэнк знали гораздо больше о богатых людях, чем он. Пока он продавал свои машины, Хэнк был шкипером на яхте у миллиардера. А у Шарли были контакты чуть ли не со всеми богатыми людьми. Вместе они бы составили отличную команду.

Но лучше всех чувствовала себя Шарли. Восхищенная фотографиями «Паломы Бланки», она представляла себе, как начнет новую жизнь – яркую и восхитительную, – вместо этой рутины с ворочанием деньгами на Джерси. Она уже представляла себе, как дело Тодди и Хэнка позднее перейдет в ее руки. Мир не стоял на месте, а она была представительницей нового поколения – с хорошей подготовкой, большими амбициями, а то, что она постоянно имела дело с вкладами богатых людей, научило ее тому, что она хорошо знала их образ мышления. Она знала одно: имущие не хотели жить бок о бок с неимущими, особенно во время отпуска.

– Чем дороже, тем лучше, – сказала Шарли. – Если мы действительно хотим лидировать на рынке, мы должны заламывать как можно более высокие цены. Чем больше мы будем брать, тем исключительнее будет «Палома Бланка». Чем больше мы будем запрашивать, тем больше будет наш доход.

Для ушей Тодда эти слова прозвучали как музыка. К концу вечера он чувствовал себя гораздо лучше. Он вспомнил, как Лео сказал: «Это неприятность, но не катастрофа». Теперь, когда он сидел в ресторане с Шарли и Хэнком, даже слово «неприятность» казалось ему слишком сильным. «Благословение Божие», – сказал Лео, и это действительно казалось ему благословением Божьим. Так что к тому моменту, как он оплатил счет и вышел из ресторана, прежнее хорошее настроение вернулось к нему. Он и не подозревал, что сюрпризы этого дня еще не закончены.

Вулкан взорвался через несколько минут после того, как они пришли домой. С того момента, как они проводили Шарли до ее квартиры на Бейкер-стрит и вышли из ее дома, Хэнк погрузился в гробовое молчание. Он молчал всю дорогу до Хэмпстеда, всем своим видом давая понять, что он недоволен.

– В чем дело, черт побери? Что происходит?

Его настойчивый вопрос застал Тодда в неподходящий момент. Возвращение в пустой дом подействовало на него еще хуже, чем он того ожидал. До этого ему легко было не вспоминать о Катрине на всем протяжении этого дня, когда он сначала вел бесконечные телефонные разговоры, а потом обсуждал яхты и регаты, но возвращение в пустой дом напомнило ему, как на самом деле обстояли дела. Он обошел весь дом, зажигая повсюду свет. Он выпустил Мака на прогулку, покормил его, поиграл с ним, пытаясь делать вид, что все в порядке. Но никакого порядка не было. Без Катрины дом был уже не тот.

«Здесь ее место, – подумал он. – А она занимается там какой-то ерундой с Софи! Она должна быть здесь. Она всегда здесь!»

– Так что же? – повторил Хэнк. – Что происходит?

Доставая чашки из серванта, Тодд взглянул на Хэнка.

– Ты о чем?

– Сам знаешь, о чем. Что у тебя с этой Шарли?

– Мне показалось, она тебе понравилась.

– Я не для того летел сюда сломя голову, чтобы смотреть, как ты с ней любезничаешь! Мы почти что вылетели в трубу, а ты вдруг строишь из себя Казанову! Что с тобой происходит? И что означает вся эта ерунда, что Катрина вдруг уехала в оздоровительный центр? С каких это пор вы начали жить поврозь?

Тодд покраснел.

– Не твое дело.

– Нет, мое! Мы, кажется, партнеры, ты не забыл? Если бы мне понадобился кто-нибудь с мозгами в заднице, я бы обратился к какому-нибудь старому пердуну из гавани. По крайней мере у них водятся деньжонки.

– Иди ты знаешь куда…

– Ну погоди же! – злобно ответил Хэнк.

Тодд сжал кулаки, но затем перевел дыхание, чтобы успокоиться.

– Я и сам отлично знаю, что мы вылетаем в трубу. Я даже еще кое-что тебе скажу, то, что я выяснил сегодня. Замены «Сантурз» мы не найдем. Ни одна туристическая компания не хочет теперь рисковать. Единственное наше спасение – это заниматься всем этим самым. А для этого нам нужен кто-нибудь вроде Шарли. У нее восхитительные идеи. У нее контакты чуть ли не со всеми на свете…

– Разумеется. Она восхитительна. Тебя это устраивает? Я впервые вижу такую соблазнительную штучку. И к тому же очень умна, соображает будь здоров.

Я думаю, она нам пригодится, но это не значит, что ты должен с ней крутить шуры-муры.

Тодд сглотнул обиду, но ничего не сказал. Шарли уже без обиняков сказала ему, какие у нее виды на дальнейшие отношения, но он не испытывал желания обсуждать это с Хэнком. Он выругался про себя, наливая кофе.

– Тебе с сахаром?

Хэнк помотал головой.

– Возьми свою чашку, пойдем, выпьем.

Он шел впереди, зажигая все настольные лампы в гостиной, как будто, наполняя комнату светом, он хотел сказать, что ничего не скрывает от Хэнка.

– Итак, – настойчиво переспросил Хэнк.

Тодд налил себе скотча, а Хэнку бренди и поставил свой бокал перед собой на стол.

Хэнк выжидающе смотрел на него.

– Итак, давно это происходит?

– Ничего не происходит.

– Ну да, как же. Ты здесь развлекаешься с девочками, а Катрина где-то прячется. Это нормально? С каких это пор? Вы с Катриной – пример для подражания, идеальная пара. Сколько я вас помню, вы всегда вместе. Вы любите друг друга, черт побери! Не такие вы люди, чтобы ходить налево! Ты самый верный муж в мире, и это не отнять. Ты не можешь изменить свой образ жизни, иначе ты будешь себя чувствовать, как рыба, вынутая из воды.

– Прошлой ночью я себя так не чувствовал.

– Ты себя так чувствовал, когда вернулся сюда. Я видел, какое у тебя было лицо.

Тодду не хотелось признавать правду, которая состояла в том, что он чувствовал себя подавленным и опустошенным. Раньше Катрина никогда не уезжала. По вечерам она всегда была дома. Ему хотелось ответить Хэнку что-нибудь резкое, но, подумав, он прикусил язык. Его семейные дела были его личным делом. Раньше все его разговоры с Хэнком касались «Паломы Бланки», портовых сплетен, рассказов Хэнка о далеких краях, курсах валют, автомобилей и того, кто что купил и где он раздобыл на это денежки.

– Меньше всего я ожидал встретить кого-нибудь типа Шарли, – сказал Хэнк.

– Но ты весь вечер соглашался со всем, что она ни скажет.

– Да, что греха таить, она мне понравилась! Я, кажется, так и сказал. Мне даже нравится, что она будет вовлечена в наше дело. Ты прав, у нее много хороших контактов и замечательные идеи. Но сейчас, как ты сам отлично знаешь, мы по уши увязли в дерьме. Сейчас нам должно быть не до романов. Я даже не ожидал… я ожидал, что мы… – Он покачал головой, – что мы поужинаем с Катриной и потом обсудим наши проблемы.

Для Тодда это было последней каплей, переполнившей чашу.

– С Катриной? – Он недоверчиво шмыгнул носом. Он уже не мог сдерживать свое недовольство. – Ты шутишь?

– Почему?

– Она не станет даже разговаривать о «Паломе Бланке». Это запретная тема. Табу! «Паломы Бланки» не существует. Так же, как и Лео. Он одалживает нам триста тысяч, а она даже не хочет говорить с ним! Со своим родным отцом!

Хэнк с удивленным видом откинулся в кресле. Тодд вскочил и снова вернулся с бутылкой виски. Виски и чувство вины развязали ему язык.

– Она ведет себя совершенно неразумно! Это невозможно! Не знаю, что на нее в последнее время нашло.

Чувство обиды захлестнуло его. Катрине были совершенно безразличны его проблемы! Он нервно забегал по комнате.

– Бросить меня в такой момент! – воскликнул он, совершенно уже не в силах сдерживаться. – А все эта Софи! И Глория. Помешались на своих этих феминистских идеях. Все это х…ня. Х…ня! – повторил он, и в этот момент зазвонил телефон. Он остановился и прислушался.

– Должно быть, это она, – зло сказал он и подошел к телефону. – Нашла время! Для меня тут, можно сказать, решается вопрос жизни и смерти, а она там прожигает денежки! Ты не поверишь, если я тебе скажу, чем они занимаются на этом чертовом жирокомбинате! – Он схватил трубку. – Да! – прокричал Тодд.

– Мистер Тодд?

– Да!

– Говорит Альдо Морони.

– Да! Что вы хотите?

– Я всего лишь хочу сказать, что я слышал новости.

Морони позвонил явно не вовремя. Бросив взгляд на часы, Тодд увидел, что уже полночь. Полночь, черт побери! Катрина даже не сочла нужным сообщить ему, благополучно ли она доехала. От злости он перестал отдавать себе отчет в том, что делает.

– Мы все слыхали эти чертовы новости! – закричал он. – Я тут из кожи вон лезу, чтобы что-то предпринять. А тут еще ты со своими звонками! И без тебя тошно! Знаешь что? Ты получишь свои вонючие двадцать процентов, но точно в срок, и не днем раньше! Понял?

Воцарившаяся тишина дала ему понять, что он наделал. Жар злости сменился ледяным ужасом. Лицо его, за минуту до того красное, побледнело. Во рту пересохло. Ему пришлось откашляться.

– Мистер Морони! – прохрипел он. Тишина.

– Мистер Морони?

В трубке раздались гудки.

– Вы слушаете? – Тодд постучал по трубке. – Мистер Морони!

Он посмотрел на Хэнка. Глаза его округлились. Трясущимися руками он положил трубку.

– Морони? – задумчиво произнес Хэнк. – Кажется, я уже где-то слышал это имя. Это тот парень из Парижа?

Тодд прошел к своему креслу на негнущихся ногах Охваченный ужасом, он понял, что совершил поступок, монументальный по своей глупости.

– Ну ты ему и ответил, старик! – рассмеялся Хэнк.

Тодду стало нехорошо.

– Господи! – простонал он. – Черт бы меня побрал!

«Небольшая контора в Париже». Вот и все, что он сказал тогда Хэнку. Всем остальным он говорил то же самое, не распространяясь о деталях. Он всегда чувствовал, что человек, который что-нибудь из себя представляет, смог бы занять деньги в солидном банке. Ему было стыдно того, что ему пришлось иметь дело с таким человеком, как Морони. Кроме того, до сего момента он не сталкивался с необходимостью что-то объяснять. Все было шито-крыто, благодаря «Сантурз».

Он отпил из своего бокала и трясущимися руками поставил его на стол.

– Хэнк, – произнес он. – Пожалуй, лучше я тебе расскажу, что за тип этот Морони.