"Мэрилайл Роджерс. Воспевая утреннюю звезду (Англосаксонские хроники) " - читать интересную книгу автора

которое могло быть не очень приятно Ллис.
Ллис видела огорчение Брины и, догадываясь, чем оно вызвано, от души
улыбнулась, стараясь ее разуверить:
- Я с радостью сделаю все, чтобы помочь тебе.
- Я прошу тебя обработать рану нашего нового друга.
Ллис тотчас же кивнула, соглашаясь выполнить просьбу, с которой Брина
не решалась обратиться. С тех пор как молодая женщина охотно приютила в
своем доме двух бездомных детей, Ллис с радостью делала для нее все, что
могла. Понимая, что будет неловко себя чувствовать рядом с этим человеком,
Ллис все же не хотела трусить. Она должна была выполнить просьбу Брины еще и
потому, что была ей признательна: ведь с первых же дней появления в доме
Адама она стремилась защитить девушку от его необъяснимого презрения. Даже
среди своих забот о младенце-сыне и о больной дочери Брина находила время,
чтобы смазывать целебными маслами рану Адама. Ллис считала унизительной
необходимость искать предлоги для работы где угодно, только не в зале, где
лежал больной. Она говорила себе, что благоразумнее всего избегать ситуаций,
в которых она могла бы вспылить, и что не следует рисковать спокойствием,
которое так много для нее значило. Но все ее доводы были скорее ложью, чем
правдой, и она это понимала. Если быть честной, то Адам был для нее опасен
не потому, что мог послужить поводом для вспышки ее гнева, а потому что
вызывал в ней чувства, которые она предпочла бы не будить.
Хотя Ллис стояла спиной к человеку, сидящему на одном из двух стульев,
что стояли в центре комнаты, освещенной камином, она чувствовала: поручение
Брины неприятно ему. Он смотрел на девушку тяжелым взглядом. Здоровье быстро
возвращалось, но вынужденная пассивность надоела Адаму, и его раздражало то,
что на этот раз обрабатывать его рану будет Ллис. Но это не важно. Она
обещала и выполнит свою работу, несмотря на неприязнь больного.
Брина быстро ушла в небольшую комнатку, где на матрасе, набитом соломой
и свежими травами, лежала ее дочь. Ллис собралась с духом, взяла баночку с
мазью и чистые полоски ткани. Прижав к груди все эти материалы и не обращая
внимания на созданные людьми преграды между нею и силами природы, она
тихонько спела молитву о даровании покоя. Затем, не давая ослабнуть своей
решимости, она повернулась к трудному пациенту.
- Чем болен ребенок? - спросил Адам.
При приближении женщины, к которой он испытывал глубокое недоверие, он
прищурился. В монастыре эта неотразимая красотка, не стесняясь, пыталась его
соблазнить, а теперь подходит робко и неуверенно, словно самочка зверя,
чувствующая опасность. Его раздражало, что та самая женщина, которая так
бесстыдно завлекала его, теперь делает вид, что смущается и не решается
встретиться с ним взглядом... Но он же знает, что она постоянно наблюдает за
ним из-под опущенных ресниц. И только потому, что он видел, с какой любовью
относятся к Ллис хозяин и хозяйка дома, он не допросил ее о мотивах ее
поступков, и прежде всего о том, почему она смеялась при известии о смерти
его брата.
Будучи воспитан человеком, впоследствии принявшем постриг, Адам считал,
что нельзя позволять обманывать свою совесть, поэтому он испытывал
отвращение не только к Ллис, но и к себе, ибо он понял, что не может
помешать этому загадочному существу прокрадываться в его сны и там вить
тонкую паутину обольщения. Он хотел бы помешать этому, он бы это сделал, но
сны были не в его власти. Он не мог ни прекратить их, ни управлять ими по