"Мэрилайл Роджерс. Песня орла " - читать интересную книгу автора

длящееся до тех пор, пока они не вошли в еще полупрозрачный весенний лес.
Тут он неожиданно почувствовал потребность договорить начатое у дома до
конца.
- В Нормандии меня держали заложником дворяне. К счастью или нет, но
герцог запретил графу Маршану держать меня в оковах или даже в одной из
секретных камер донжона. Бедняге осталось лишь признать, что мое воспитание
и военное образование заметно отличаются от полученного им, и возвел меня в
ранг своего воспитанника. Таким образом, следующие несколько лет я провел
пажом, а затем и сквайром.
Пока черные глаза угрюмо смотрели в землю, а жесткие губы скупо роняли
слова, Линет с тоской осознала, как тяжело пришлось этому человеку в
Нормандии. Повидав в Рэдвелле немало мальчиков, готовящихся принять первые
испытания рыцарства, она понимала, как унизительно и позорно было уэльскому
юноше учиться наряду с десяти-двенадцатилетними малышами и, что самое
ужасное, - под насмешливыми взорами взрослых мужчин.
- Но все же ты стал рыцарем, - Линет произнесла это с мягкой
уверенностью.
- Клянусь. - В голосе Райса послышалось холодное торжество. - Моя
гордость заставила меня, не умеющего ничего, стать лучшим во всех
предлагаемых мне испытаниях! - И гордость эта неожиданно сверкнула из черных
глаз, ослепляя Линет. - Времена изменились, и теперь, благодаря своим рукам,
своему мечу и своему таланту стратега, которым только и можно выиграть
битвы, я заслужил репутацию самого доблестного воина. Я стал Уэльским Орлом.
Глаза Линет потеплели и снова стали похожи на расплавленный мед - она
была потрясена восхождением своего кумира так же, как когда-то Пайвел.
Чувствуя, что с этим признанием он стал девушке ближе и опасаясь
укрепления этой хрупкой связи, Райс с ледяным лицом добавил к своему
рассказу еще одну подробность, которая, он был уверен, сразит его нежную
противницу наповал:
- Но до этого наравне с родным сыном моего воспитателя я был посвящен в
рыцари самым герцогом Вильгельмом.
При этих словах лицо принца сделалось совершенно бесстрастным, даже
малейший намек на цинизм ушел с него. Сердце Линет сжалось; она прекрасно
понимала, какими тяжелыми были эти долгие десять лет для принца Уэльского -
ведь ему всегда приходилось быть начеку, так как окружение двора и его
воспитатели только и ждали, что он сделает какой-либо промах, ошибется,
оступится... Но гордый Орел ни разу не дал им повода для подобной радости.
Девушка тяжело вздохнула.
- Быть посвященным в рыцари самим королем - высокая честь, и потому мне
кажется маловероятным, чтобы такое отличие было оказано иностранцу... -
Линет опомнилась и еле слышно договорила: - Мой отец был одним из самых
горячих сторонников короля Вильгельма.
Лицо Райса вспыхнуло, и он оборвал девушку, наполовину отвечая на ее
слова, наполовину - продолжая собственную мысль:
- Я, как и мой отец, клялся в верности английскому королю, и вместе
обсуждали мы графа Годфри и... все, что по его милости здесь творится.
Воспоминание об этом разговоре, касающемся данных графом клятв и
необходимости их исполнения, придало холодному лицу принца некую насмешливую
надменность, несмотря на то что эта беседа с королем была одним из самых
приятных моментов из старательно забываемого им прошлого.