"Михаил Владимирович Родзянко. За кулисами царской власти " - читать интересную книгу автора

мобилизация не была остановлена и продолжала протекать в нормальном порядке.
После первых боев начали приходить известия с фронта о возмутительной
постановке санитарного дела по доставке раненых с фронта. Неразбериха была
полная. В Москву приходили товарные поезда, где лежали раненые без соломы,
часто без одежды, плохо перевязанные, не кормленные несколько дней. В то же
время из отрядов Елизаветинской общины моя жена, попечительница ее, получала
известия, что такие поезда проходят мимо их отряда и даже стоят на станциях,
а сестер в вагоны не пускают и стоят они без дела не развернувшись. Между
военным ведомством и ведомством Красного Креста было соревнование. Каждое
ведомство действовало самостоятельно, и не было согласованности.
Всего хуже была подача первой помощи у военного ведомства: не было ни
повозок, ни лошадей, ни перевязочных средств, а между тем другие организации
вперед не пускались.
Вскоре после моего приезда в Варшаву в ноябре 1914 года приехал ко мне
уполномоченный земского союза Вырубов и предложил посетить Варшаво-Венский
вокзал, где находилось около восемнадцати тысяч раненых в боях под Лодзью и
Березинами. На вокзале мы застали потрясающую картину: на перронах в грязи,
слякоти и холоде под дождем лежало на полу, даже без соломы, невероятное
количество раненых, которые оглашали воздух раздирающими душу стонами и
жалобно просили: "Ради бога, прикажите перевязать нас, мы пятый день не
перевязаны". Надобно при этом сказать, что после кровопролитных боев эти
раненые были привезены в полном беспорядке в товарных вагонах и брошены на
Варшаво-Венском вокзале без помощи. Единственные медицинские силы, которые
обслуживали этих несчастных, были варшавские врачи, подкрепленные
добровольными сестрами милосердия. Это был отряд польского общества в
составе около пятнадцати человек. Нельзя не отозваться с восторгом о
самоотверженной деятельности этих истинных друзей человека. Я не помню их
фамилий, но я от души желал бы, чтобы моя сердечная благодарность русского
человека достигла до них, как доказательство сердечного к ним уважения и
восхищения. В момент моего приезда на вокзал, эти почтенные люди работали
третьи сутки подряд без перерыва и отдыха. Глубоко возмущенный таким
положением раненых воинов, я немедленно вызвал по телефону начальника
санитарной части Данилова и уполномоченного по Красному Кресту ген. Волкова.
Когда эти лица явились, то мы с ними и Вырубовым стали обсуждать, как выйти
из такого трагического и ужасающего положения. Генерал Данилов, как и
генерал Волков, заявили категорически, что у них никаких медицинских сил
нет, а между тем при посещении мною одного лазарета Кр. Креста я видел
совершенно свободных от дела шесть врачей и около тридцати сестер
милосердия. На мое указание, что они должны быть немедленно обращены в дело,
генерал Данилов категорически заявил, что он этого сделать не может, так как
этот персонал предназначен для обслуживания формирующихся санитарных
поездов. И это говорилось, когда на перроне лежало около восемнадцати тысяч
страдальцев. Я потребовал от генерала Данилова, чтобы он немедленно
озаботился формированием поездов-теплушек для эвакуации раненых с вокзала.
Данилов заявил, что он сделать этого не может, так как по распоряжению
верховного начальника санитарной части раненые должны следовать внутрь
страны не иначе, как в санитарных поездах, которых у него имеется около
восьми.
Из Варшавы я испросил у в. к. Николая Николаевича разрешения приехать в
Ставку.