"Ольга И.Рогова. Сын гетмана " - читать интересную книгу автора

обошел вокруг, заглянул под телегу, обшарил уголки бедной клетушки, даже
поболтал саблей в чану с помоями; нигде никого ни оказалось.
- Ну, братику! Утек, видно, Янкель, - сказал вошедший Ганжа, обращаясь
к Смольчугу. - Поищем другой добычи! А ты, хлопец, оставайся здесь и жди
нас: чего доброго, еще сомнут тебя в свалке.
Смольчуг неохотно пошел за Ганжою. В битве на открытом поле он всегда
был одним из первых, но эта беспощадная, нелепая резня и его не
удовлетворяла, так же как и Тимоша.
Тимош остался один. Вдруг в тишине ему послышался под полом какой-то
странный звук, не то писк мыши, не то стон, не то плач ребенка. Он
прислушался: все тихо. Сжав в руке саблю, он внимательно стал осматривать
пол, стены, углы и закоулки бедной лачуги. "Когда это мог Янкель убежать, -
думал он. - Кажется, мы все время стояли около избушки и не видели, чтобы
кто-нибудь из нее выходил".
В эту минуту откуда-то снизу ясно послышался плач ребенка. Тимош быстро
припал ухом к полу и отчетливо услышал какой-то шелест, не то шепот, не то
человеческие шаги. Он внимательно осмотрел пол и заметил, что две доски за
печкой не соединялись с остальными. Когда он попробовал их рукой, они как
будто подались; он сделал еще небольшое усилие, и доски приподнялись, а под
ними оказалось пустое пространство, что-то вроде подвала. Недолго думая,
одним прыжком он соскочил в подвал.
Его волновали противоположные чувства. Он гордился, что перехитрил
Янкеля и нашел его убежище, но в то же время он и жалел его. "И его, и
черноглазую Хайку, и всех их ребят также изрубят и искрошат, как
остальных", - думалось ему. Он осмотрелся. Слабая полоса света проникала в
открытый люк; через минуту он уже ясно различил у противоположной стены
подполья испуганную Хайку, старавшуюся унять грудного ребенка. При появлении
Тимоша она еще более съежилась и заслонила собой остальных ребят.
"А где же Янкель?" - подумал Тимош, но Янкеля нигде не было видно.
Еврейка узнала Тимоша и задрожала при виде его обнаженной сабли. Тимош это
заметил и гордо вложил саблю в ножны. В нем шевельнулось непонятное чувство
жалости к этой беззащитной женщине и маленьким, худеньким, копошившимся за
ее спиной детям. Если бы теперь сам старый дид вздумал убить ее, Тимош стал
бы ее защищать.
- Не погубите, панычу! - шептала Хайка, бросаясь на колени.
- Не бойся, я ничего тебе дурного не сделаю, - важно ответил юный
казак. - А где же твой муж?
- Янкеля нет, - с беспокойством ответила женщина, - он уехал. Да
поможет ему всемогущий Бог, да услышит мои молитвы Иегова и да задержит он
его подольше в городе! Не погубите нас, панычу, не выдавайте! - со слезами
молила она, ползая по полу.
- Добре, добре! Сиди тут. Я сейчас уйду и закрою твое подполье.
Он осторожно выбрался на свет, прикрыл доски и как ни в чем не бывало
сел у окна.
Вскоре разнеслась весть, что Сулима занял крепость. Казаки, захватившие
предместье, с богатой добычей тоже поспешили к победителям. Когда Ганжа и
Смольчуг вышли из хаты, Тимош позамешкался, делая вид, что ищет шапку. Дав
им отойти на несколько шагов, он быстро вбежал в хату, подошел к люку,
приподнял доски и шепотом спросил, заглядывая вниз:
- Ты будешь здесь, Хайка?