"Хорхе Рохас. Стихи " - читать интересную книгу автора

моей.
Вся плоть моя любовью пламенела, когда куст розы, словно жала
змей, вонзился острыми шипами в тело - и сердце кровью жгло в груди
моей.
Я хрипу своему в рубцах и шрамах, своей любви, познавшей
апогей, желал судьбы, саднящей в вечных ранах, - и сердце кровью
жгло в груди моей.
Моя мечта мне подарила крылья, полет и небо, даже эмпирей не
мог мне дать такого изобилья - и сердце кровью жгло в груди моей.
Вино из ягод моего веселья вдруг от тоски, как от плохих
дрожжей, прокисло, обернувшись горьким зельем, - и сердце кровью
жгло в груди моей.
Во мраке я бродил ночным бродягой, но вдруг мир новый, чище и
светлей, омыл мне тело, душу доброй влагой - и сердце кровью жгло в
груди моей.

Ода Боготе 9 апреля 1950 года Меня у моря чудо-ароматом
седой сосны и юного цветка сегодня обожгла ты - и, застонав, любовь
хлестала горлом, зовя к облитым зеленью лугам.
Твоим саваннам в разъяренный полдень несу в ладонях
задремавший шторм; моя душа и волны на берег всходят парусом
упругим, чтоб оросить твои поля стихом.
Дыханием небес лицо и руки мне опали, чтоб клокотала кровь;
пусть огненная мука мне вены отворит, когда твой голос меня зовет
густым кипеньем слов.
Хочу в твою испуганную морось вспорхнувших голубей опять
войти; я так хочу еще раз губами утонуть в студеной грусти, упавшей
яблоком с твоей зари.
Люблю твой ветер - льда и воя сгусток, - вспоровший небо
каменный Восток; люблю, когда распустит твой эвкалипт всклокоченную
гриву, спеленутый туманом в белый шелк.
Люблю твои распахнутые ивы, где, кутаясь в сырое полотно,
уснул в истоме ливень, и ягод алое столпотворенье на сладких ветках
детства моего.
Я пред пшеницей преклоню колени, чтоб, как крестом, зерном
грудь осенить; и я, твой вечный пленник, хочу упасть, как золотые
росы, на твой уснувший в статуях гранит.
Твой камень стал, взлетев, опорой грозам; к его холодным
каменным губам дождем припали звезды. И к Богу поднимаются соборы,
когда творят их руки и мольба.
Ты - меч, карающий врага и вора, надежный щит для друга, храм,
где смерть не саваном багровым, а розами горячими укроет усопшему
очей немую медь.
О Богота, даешь приют изгою, заблудшего пускаешь на постой и
сыновей покоишь на каменной груди, омытой ветром, ворвавшейся в
высь Девой и Христом.
Ты нерушима, и ничто на свете не тронет честь твою -
бессмертный дух таишь в своих столетьях; пусть сохранят тебя рубцы
и шрамы, познавшие сталь ярости и мук.
И кипарисом, вскормленным дождями, под небом прорастет твоя