"Матвей Ройзман. Дело № 306 " - читать интересную книгу автора

любят, вас ждут - и Леня Ильин, и другие. До свиданья!
По просьбе Градова дежурный врач повел офицеров к раненому
регулировщику. Увидев входящих офицеров, он хотел приподняться, но Градов
жестом остановил его. Майор спросил, не разглядел ли милиционер шофера,
который управлял автомобилем доктора? Регулировщик ответил, что успел
заметить только оголенные по локоть руки и белые рукава, - очевидно, машину
вела женщина в белом платье. Этот ответ не удовлетворил майора - ведь и
мужчины летом закатывают рукава по локоть.
Выйдя из больницы, Мозарин заметил:
- Жаль, что вы, товарищ майор, не спросили у Некрасовой об этом
"приказе".
- Бессмысленно просить ее расшифровать записку, пока она не в состоянии
говорить, - ответил майор. - Да и не стоит ей сейчас открывать, что "приказ"
в наших руках. Прежде всего нам самим надо кое-что прояснить. Очень странный
"приказ"!.. Команда на совершение серьезной диверсии почему-то дана открытым
текстом. Ведь записка не зашифрована, написана без применения какого-либо
кода, вот что удивляет! Обычно такие документики выглядят по форме записками
самого невинного содержания. Расшифровка их, определение системы и типа кода
дают следствию в руки кое-какие ниточки... А здесь - непонятное легкомыслие
предполагаемых диверсантов. По существу никакой конспирации. Странно, что и
работники государственной безопасности пока не торопятся с этим
"приказом"... - Градов помолчал и добавил: - А вы, лейтенант, побывайте на
квартире Некрасовой. Пожалуй, это надо было сделать раньше.
Некрасова жила в трехкомнатной квартире: две занимал инженер Федоров с
женой и детьми, а третью, меньшую, - учительница.
Соседка Веры Петровны объяснила, что Некрасова живет в этой квартире
два с лишним года, уходит рано, приходит из школы поздно. А в свободные дни
сидит дома. Она неразговорчива, вероятно сказывается долгое пребывание в
фашистском концентрационном лагере.
Заходят к ней главным образом ученики, чаще всего Леня Ильин. Изредка
добиваются беседы с ней родители школьников, но она предпочитает
разговаривать с ними в учительской.
Получив ключи от комнаты Некрасовой, Мозарин пригласил двух понятых и
вошел в небольшую светлую комнатку. На стенах темнели несколько рамочек с
фотографиями учеников, снятых со своей учительницей.
Письменный столик, три стула, маленький гардероб, этажерка с книгами и
железная, застланная шерстяным одеялом кровать - вот и вся обстановка.
Лейтенант тщательно перебрал все в ящиках письменного стола, но ничего,
кроме ученических тетрадей, записок родителей да старых бальников не
обнаружил. Он вынимал книгу за книгой, перелистывал страницу за страницей,
встряхивал, но ни в учебниках, ни в томах художественной литературы тоже
ничего не нашлось. Он перебрал все в шкафу, вытащил из-под кровати чемодан -
и все с тем же результатом: ничего интересного для следствия!
После трехчасовой утомительной работы лейтенант составил протокол, дал
его подписать понятым, поблагодарил их и запер комнату.

Градов решил посоветоваться со своим начальником - комиссаром
Турбаевым. Седой, приземистый, добродушный уралец благодаря своей угловатой
фигуре, медленным движениям и некоторой мешковатости казался неторопливым
увальнем, у которого душа нараспашку. Но когда сообщали о каком-нибудь