"Матвей Ройзман. Волк " - читать интересную книгу автора

он, - потому что все остальное - плод моих собственных догадок. А я за эту
неделю потерял способность правильно мыслить.
- Вы хотели увезти Комарову на Кавказ?
- Да, хотел, - подтвердил художник. - Мне заказали несколько морских
пейзажей. Я звал ее с собой.
- Но вы ведь знали, что Комарова замужем?
- Мне казалось, что она несчастлива. Я не предлагал ей стать моей
женой. Мне хотелось помочь ей.
- Почему же вы ей угрожали?
- Я? Ольге?.. - Художник вскочил с кресла. - Я просил, я умолял...
- Из ваших слов можно заключить, что причиной удрученного состояния
Комаровой был ее муж?
- Отказываюсь отвечать на этот вопрос.
- Жильцы видели, как вы выбежали из ворот и поспешили вслед за
Комаровой, - сказал капитан, помолчав. - Вы подтверждаете это?
- Да. Я хотел догнать ее, чтобы сказать о моем упущении в рисунке для
стенной газеты.
- О каком упущении?
- Она просила сделать шарж в красках, а я сделал карандашный рисунок.
- Вы не догнали Комарову?
- Представьте, нет. Прошло не более трех минут, как она ушла. Просто
удивительно!
- Еще раз спрашиваю, гражданин Румянцев! Вы утверждаете, что не догнали
Комарову и не говорили с ней?
- Не догнал и не говорил.
- А если я вызову сюда свидетелей, которые видели, что вы догнали
Комарову и разговаривали с ней, тогда как?
- Тогда я буду твердить свое, а они свое, - ответил художник.
По существу допрос не дал Мозарину ничего нового. Но показания Марьи
Максимовны и Анны Ильиничны и, наконец, странные ответы художника невольно
вселяли подозрение. Лейтенант был убежден: Румянцев рассказал значительно
меньше того, что знал. Разве так ведет себя человек, любящий женщину,
которая исчезла и, наверное, убита? Да будь на его месте он, Мозарин, и
случись бы такая история с Надей, - он всю душу выложил бы следователю! Нет,
нельзя просто отпустить художника...
Это и побудило капитана пойти к Градову, доложить о допросе и попросить
разрешения на обыск в комнате художника. Градов заметил, что капитан
правильно обратил внимание на искусственный тон ответов Румянцева. Эту
чуткость к неискренности свидетеля надо всемерно в себе развивать.
Но тут же полковник обрушился на Мозарина за то, что он пытался
поставить себя на место Румянцева и, исходя из этого, решать, так ли ведет
себя художник во время допроса.
- Это вечная ошибка молодых следователей, которые любят ставить себя на
место обвиняемого, - говорил Градов, посматривая на капитана своими добрыми,
проницательными глазами. - Вы, дорогой мой, человек с определенным умом,
волей, характером, культурой - словом, со всеми вашими особенностями,
ставите себя на место другого человека, который весьма отличается от вас.
Разве вы будете действовать при одинаковых обстоятельствах так же, как он?
Конечно, нет! Стало быть, все ваши выводы будут в корне неверны. Нет, вы
должны поступать как раз наоборот: во время следствия как следует изучить