"Матвей Ройзман. Волк " - читать интересную книгу авторакоторым написали несколько строк. Эти строки и записку Корнева
последовательно смачивала азотной, уксусной, серной кислотами и наблюдала одну и ту же реакцию. Химический состав карандаша Румянцева и автора записки совпадают. Прочтя этот обличительный документ, Мозарин задумался: как мог художник, здравомыслящий человек, так открыто наводить на собственные следы? Может быть, он писал это в состоянии исступления? Или, что казалось невероятным, решил взять вину на себя? Но с какой стати? Это была тайна, которая требовала раскрытия. Иначе невозможно спокойно и уверенно продолжать следствие. Размышления капитана прервал телефонный звонок. Из бюро пропусков сообщили, что два раза приходил Румянцев и дважды Мозарин не отвечал на телефонный звонок. Сейчас гражданин Румянцев явился в третий раз. Капитан велел его пропустить. Румянцев очень изменился: он осунулся, под глазами синели круги, лицо обросло жесткой бородой. - Вы по поводу записной книжки? - спросил Мозарин. - Нет, она мне не нужна, - тихо ответил Румянцев. - Скажите, пожалуйста, - продолжал капитан, - вы не писали на отдельном листке этой книжки фразу: "Пусть и Комаров поплачет"? - "Пусть и Комаров поплачет"? - переспросил художник и наморщил лоб. - Ах да, писал. А почему вас это интересует? - Будьте любезны раньше ответить на мой вопрос. - Пожалуйста! Это было в первый месяц замужества Оли. Она ни на шаг не отходила от мужа, даже редко выходила из комнаты. Нечего и говорить, что делалось со мною. От ревности и обиды я озлобился, поглупел и... нарисовал какого-то человека, а в сторонке, не видя этого, стоит Комаров. В эти дни я минутами ненавидел Ольгу, она казалась мне ветреной, легко меняющей дружбу. Ненавидел Комарова... На тумбочке лежала записная книжка. Я взял ее и во всю страницу написал эти слова, злорадствуя и мысленно желая, чтобы Ольга обманула Комарова. Теперь я сознаю, как это было глупо... и мелко... даже подло... Дайте-ка мне книжку! - Румянцев протянул руку. - Погодите! - остановил его капитан. - Кто видел эту запись в вашей книжке? - Думаю, никто. Я послал рисунок Оле, под которым позже написал: "Пусть и Комаров поплачет"! - А кто, кроме Комаровой, видел ваш рисунок? - Мужу она не показывала. - Это вам точно известно? - Ну конечно. Иначе Петр не промолчал бы. А вот тетка Оли видела шарж. Я помню, она еще встретила меня на улице и стала бранить: как я смел издеваться над чистой любовью ее племянницы! - Кто заходил в вашу комнату, когда вас не было дома? - Соседка, Анна Ильинична. Этой зимой и Комаров. - А он-то почему заходил? - Когда я жил с ним, еще до его женитьбы, мы сложились и купили комод. В своих ящиках он хранил спортивные вещи. После женитьбы он не унес их к себе, иногда заходил даже в мое отсутствие, чтобы взять из комода ту или иную вещь. - Где находилась записная книжка? |
|
|