"Николай Романецкий. Убъем в себе Додолу" - читать интересную книгу автора

глаза и тут же вновь вскинула их. Теперь во взгляде ее появилось
любопытство: она заметила, как оттопырилась его левая штанина. И он не
удивился, когда в ее ауре возникло свечение Додолы - розоватые всполохи,
короной обвившие голову паломницы.
- Значит, вам нужна справка? - спросил Репня дрогнувшим голосом и
подивился бессмысленности своего вопроса.
Паломница опять не ответила. Она переступила с ноги на ногу и вдруг
томно, медленным движением, потянулась. Репня содрогнулся: хотимчик взял
его в клещи. Корень вырос в полноценный ствол, и паломница вновь перевела
взгляд на левую штанину щупача. Ланиты ее порозовели.
Она же видит в моей ауре свечение Перуна, запоздало догадался Репня.
Если, конечно, она и в самом деле волшебница...
Возбуждение нарастало. Ее плоть манила его, притягивала взгляд. Репня
сделал еще один шаг. Шаг этот был коротким и неуклюжим, врач подбирался к
своей пациентке бочком, крадучись, словно сам того не желая.
И тут в нем вновь родилась злоба: как смела эта красотка, будучи
волшебницей, вести себя спокойно и выдержанно. Девице должно бояться
тронутого Перуном мужчину... А за злобой родилась и ненависть. Ведь перед
ним стояла одна из тех, кем не сумел стать сам Репня. А буде и другая, то
такая же, как та, что помешала ему сделаться одним из них. А как мстить
таким, Репня знал хорошо.
Однако торопиться он не стал. Подошел к лжепаломнице. Как истый врач,
наложил ладонь на ее лоб. Никакой порчи в ней, само собой, не было - это
ему стало ясно в то же мгновение. И никакого повода отказать ей в справке.
Если бы она была обыкновенной девицей. Но аура волшебницы...
Что ж, проверим, какая вы волшебница, подумал он. Кричать-то в любом
случае вряд ли станете!..
Он взял ее за руку, подвел к кушетке.
- Ложитесь на живот!
И не дожидаясь, опрокинул ее на спину.
Кричать она и в самом деле не стала. Да и сопротивлялась слабо и
неубедительно. Только для проформы - я, мол, не из додолок...
Перси у нее были очень крепкие. И оказались чрезвычайно
чувствительными: паломницу затрясло, едва он коснулся губами ее соска. Так
что он скинул штаны, уже не боясь, что она вырвется. А войдя в нее,
обнаружил, что в ней нет ни капли девственности. Как и невинности.
Она отвечала на каждую его ласку еще более изощренной лаской и быстро
довела его до конца.
- Вот так-то! - пробормотал он, когда семя вырвалось из корня.
Она взвизгнула и сжала его стегнами. Как настоящая, умудренная опытом
любви женщина.
Но оторвавшись от ее тела и вновь обретя способность видеть и
размышлять, он обнаружил, что ее аура так и осталась аурой волшебницы.
Он надел штаны и сел за стол, не сводя с нее внимательного взгляда.
Она поднялась с кушетки, бурно вздохнула, изящным движением натянула на
гибкое тело рубище паломницы.
- Вы выдали себя, - сказал Репня, поелику аура волшебницы опосля
всего случившегося могла сохраниться лишь в одном случае: буде она, эта
аура, была наведена настоящим волшебников на обычную женщину. И стало
быть, он только что держал в объятиях лазутчицу. Или пособницу лазутчика.