"Иерихонские трубы" - читать интересную книгу автора (Ильвовский Сергей, Брагин Владимир)

Глава 7

Даже Немигайло сначала онемел, и не сразу смог выразить словами своё удивление и восхищение громадной, сложной акустической системой в кабинете Балясина. Очумело переводя глаза с аудиоцентра на какие-то непонятные прямоугольные электронные блоки, потом на огромные колонки, расположенные по всем углам большого кабинета и, даже, под потолком он, видимо, попробовал в уме подсчитать хотя бы общее количество всех этих красивых штуковин и, сбившись, решил плюнуть на математику.

— Ничего себе, Арсений Петрович, я такого даже ни в одном магазине не видел никогда!

— Это в магазинах не продаётся — тихо сказала Белла, стоящая за порогом — профессиональную аппаратуру заказывают по каталогу, прямо с фирмы.

— Сколько же это всё стоит?

— Дорого, очень дорого. Дима долго Женю уговаривал. А ещё звукорежиссёрский пульт и многоканальная система записи — они там, у Димы.

— И зачем такие деньги тратить? У племянника моего…

— Это же для работы — слабо улыбнувшись, перебила Белла — всё уже давно окупилось. Я ведь финансами занимаюсь, я знаю.

— А это — Немигайло перевёл изумлённый взгляд на сотни, если не тысячи, компакт дисков и аудиокассет на стойках, полках и столе — он что, всё это слушал? Кассеты сейчас вообще уже никто и не слушает!

— Да. Ему присылали много — знаменитые, начинающие, забытые — все, кто хотел записываться. Не все могут на компакт-диск записакть. А Женя на эти мелочи внимания никогда не обращал — он сам всё отбирал.

— Всё здесь осталось, как было при нём? — спросил Колапушин.

— Да, как только Женю в больницу увезли, я сразу заперла кабинет только окно прикрыла. Потом позвонили, сказали, что Женя умер. Я понимаю, нужно было убраться, — Белла виновато взглянула на стол — но…

— Не беспокойтесь — нам так даже лучше. А что вы не заходите?

— Не бойтесь, Бэлочка. — приободрил девушку Немигайло — Тут нет привидений.

— Вы уверены? — Белла слабо улыбнулась вымученной улыбкой, за которой можно было прочитать то что она-то как раз в этом не очень уверена.

— Абсолютно! Садитесь. — Немигайло приглашающе взмахнул рукой, и сам плюхнулся на чёрный кожаный диван.

Неожиданно, в кабинете ожил музыкальный центр. Странный, загадочный и немного пронзительный голос певицы, в сопровождении такой же странной почти неземной музыки с бешеной громкостью вырвался из всех колонок. Колапушин вздрогнул от неожиданности. Белла взвизгнула и, закрыв лицо руками, уткнулась в дверной косяк.

— Вот чёрт! И диван чёрный и он чёрный. — Немигайло вытащил, откуда-то из-под себя, пульт дистанционного управления. — Где он тут выключается? Или хоть потише сделать…

Колапушин облегчённо улыбнулся и, полуобняв перепуганную Беллу за плечи, усадил её на диван. Немигайло, наконец, разобравшийся с пультом, выключил музыку и только после этого Белла отняла руки от лица и испуганно посмотрела на Колапушина.

— Вот видите, всё в порядке. Он вчера эту музыку слушал?

Не в силах говорить, после очередного шока, Белла просто утвердительно кивнула.

— Я понимаю, Бэллочка — мы вас замучили, но постарайтесь вспомнить, как вообще всё произошло? Как он умер?

Колапушину самому стыдно было смотреть на эту бедную сжавшуюся девочку, которая прилежно кивнула головой и начала старательно вспоминать, с трудом преодолевая мучающую её душевную боль.

— Мы все сидели тут допоздна, не хотели его одного оставлять. Женя ведь почему здесь жил — Анфиса домой его не пускала. Из-за его романа с Варей. Не могла она ему это простить. А мы боялись вчера оставить его одного. Он всё крутил Варины песни. Потом… вроде заснул. Только мне показалось, что он закричал… нет, слабо так вскрикнул. Мы с Витей пошли посмотреть. И… вот.

— Хорошо, хорошо. В общем-то, остальное нам известно от Капсулева. Вот только… вы сказали, что Балясина не пускала домой жена. Разве он не сам ушёл?

— Нет, это она его из дома выгнала.

— Ну, видимо, я что-то неправильно понял. А почему «Скорую» сразу не вызвали?

— Женя сам не хотел «Скорую».

— Но, почему?

— Он всю последнюю неделю чувствовал себя то лучше то хуже. Пил много. Может быть, стеснялся, что он пьяный? Тогда Дима позвонил Геннадию Алексеевичу — Жениному врачу. Тот посмотрел и сразу повёз Женю в больницу вместе с Димой, на его машине. Но когда они привезли его в больницу — было уже поздно. Он умер по дороге.

Немигайло, успевший за время разговора встать и обойти полкабинета, заинтересовался огромным аквариумом:

— Вот это ванна! На заказ делали?

Белла ответила тихо и печально, не поворачиваясь к аквариуму.

— Женя с детства рыбок любил. Когда появилась возможность, заказал аквариум, специально для этого кабинета. Над ним смеялись многие — говорили, что офисы так не обставляют, а он плевать хотел. Сам за кормом для рыбок на «Птичку» ездил.

Только теперь, Немигайло открыл для себя, что рыбок в аквариуме нет!

— А рыбки-то где? Сдохли?

Даже теперь Белла не повернулась, чтобы взглянуть на аквариум.

— Да, сдохли почему-то… Ещё недавно плавали, я их кормила.

— И чего удивляться? Да от такой музыки, как у вас, не то что рыбки — крокодил ласты склеит!..

— А тут все мертвы…

Колапушин, удивлённый этим бесцветным, невыразительным голосом посмотрел на Беллу внимательнее. Она сидела бледная и неподвижная — действительно, как неживая. Было совершенно непонятно, почему простой вопрос о рыбках вызвал такой страх в её глазах, зато было понятно, что её нужно отпустить отдохнуть как можно быстрее.

— Бэлочка — сказал он ласково — понимаете, мы ведь не уголовное дело расследуем. Наоборот — нас прислали, чтобы мы опровергли различные грязные слухи о вашей фирме. Никаких обысков мы делать не собираемся, да и не хотим. Но, нам надо бы всё осмотреть, естественно в вашем присутствии и с вашего согласия.

— Конечно, смотрите, везде, где хотите, — так же безучастно ответила Белла — а можно без меня? Мне плохо, очень.

— Ну, потерпите, пожалуйста, ещё чуть-чуть. Могут ведь возникнуть какие-то вопросы, а кроме вас никто сегодня ответить на них не сможет. Потерпите?

— Я потерплю — обречено вздохнула Белла.

Вот, Арсений Петрович — Немигайло вытащил из большого жёлтого конверта зарубежный паспорт и пачку каких-то бумаг. — Правда, паспорт здесь был. Даже два — добавил он, ещё раз, заглянув в конверт — простой и зарубежный. И бумаги, не разберу, по какому написанные. Сам себе Савелий Игнатьевич хлопот на голову нашёл. Не прислал бы участкового — не пришлось бы полдня на телефоне сидеть. Попробуй, без паспорта, свидетельство получить и с похоронами всё оформить.

— Дай-ка! Получается — повернулся Колапушин к Белле, просмотрев бумаги — Балясин должен был сегодня вечером лететь в Испанию? Вот и виза, и билет…

— Должен был, только не полетел — горько вздохнула Белла.

— Ему туда по делам надо было?

— Нет. Он после смерти Вари был сам не свой. Дима его еле уговорил поехать, рассеяться, хоть немножко. Он не соглашался — не хотел лететь, пока альбом этот закончен не будет. Дима тут как проклятый сидел день и ночь — пытался собрать, всё, что можно. Музыку пришлось в нескольких местах перезаписывать. Лишь когда Женя убедился, что альбом получается, только тогда он согласился уехать. Дима сам с ним ездил всё оформлять, даже не пойму, как они так быстро всё сделали.

Наблюдая за Беллой, Колапушин заметил, что она избегает смотреть не только на аквариум. Так же старательно она обходила взглядом плакат, так и оставшийся после ночи лежать на полу. Упавший на него журнал закрывал почти всё лицо. Видны были только загадочные азиатские глаза, лукаво глядящие из-под низкой, иссиня-чёрной чёлки, перехваченной каким-то узорчатым плетёным ремешком с висюльками по бокам. Ещё над головой был виден чёрный крест в круге — наверное какой-то мистический восточный символ.

— Это её плакат? — указал взглядом Колапушин.

Белла, не поворачиваясь, молча кивнула. Колапушин снова уловил страх, промелькнувший в её глазах.

— А что это за Иерихонские трубы?

— Так концертная программа должна была называться. И альбом у неё так назывался. Она его не успела закончить. Погибла.

— Что она погибла в автокатастрофе — это мы знаем. А вот как она попала пьяная в машину — вы знаете?

— Как? Просто…

Небольшая, тёплая и весёлая вечеринка по случаю рождения сына у начальника отдела маркетинга подходила к концу. Кое-кто уже удрал домой, сославшись на транспорт, или ревнивых жён и мужей — остались только самые устойчивые. За столом, уставленным бутылками с разноцветными наклейками и разными вкусностями, как водится, шла неспешная беседа «за жизнь», время от времени прерываемая очередным наливанием и, соответственно, выпиванием.

Несколько пар, на небольшом свободном пятачке, не столько танцевали, сколько плавно покачивались в табачном дыму под негромкую, медленную мелодию. Белла, танцующая с Капсулевым, и старательно избегающая взгляда Шаманки, невольно уловила её разговор с Балясиным.

Целуя Балясина, и гладя его волосы, Шаманка мурлыкала ему на ухо, как все выпившие люди более громким чем требуется, голосом:

— Жень, ну дай мне твой «мерсик». Я к подруге и тут же обратно.

— Ты сумасшедшая ведьма. Машину, ведь, разобьёшь.

— Её тебе жалко. А меня не жалко? Ну, не будь жмотом, дай ключи. А то у меня глаз чёрный — сглазить могу. Сам её разобьёшь.

— Ты же, лыка не вяжешь, дурочка. Впишешься в столб — насмерть убьёшься.

— Не разобьюсь. Ты ведь за меня молиться будешь? Тебе нельзя, чтобы я умирала — тебе плохо будет, если я умру — очень плохо!

— Значит, она разбилась на его машине? — Колапушин удивлённо поднял брови — этого он не знал.

— Да. Она и трезвая лихачить любила. Всё время его просила дать ей ночью покататься на «Мерседесе». А тогда… Нам сказали, что скорость у неё была километров сто шестьдесят. Наверное, с управлением не справилась, вылетела на встречную полосу. И ещё троих бедняг на тот свет с собой захватила.

— Я смотрю — не очень то вы её любили, Бэлла.

— О мёртвых плохо не принято.

— Арсений Петрович — подскочил Немигайло, держа в руках какую-то маленькую прозрачную пластиковую трубочку, со светло-розовым порошком внутри — смотрите, в нижнем ящике нашёл!

— Кокаин?

— Он, родимый, кто, как не он?

— Нет! Нет! — закричала хриплым голосом Белла, прижимая руки к груди — Женя не был наркоманом! Это только в последнее время. С ним что-то страшное случилось!

— А что с ним случилось?

— Я… не знаю…

— Вы не помните, что за бумагу искал здесь Балясин за два дня до смерти?

— Когда Анфиса приходила?.. Не помню… Он не сказал.

— Не понимаю. — Колапушин отчётливо видел, что Бэлла постоянно что-то не договаривает. — Чего вы все так боитесь?

Слёзы, давно стоявшие в глазах Беллы, покатились по щекам. Не пытаясь их вытирать, она горько всхлипнула.

— Ничего. Всего-навсего умер хороший человек, и нам всем очень плохо. Можно, я уйду?

— Идите Бэлочка — сочувственно сказал Колапушин — вы, наверное, очень устали.

— До свидания — всхлипнула Белла, и, стараясь держаться прямо, всё так же, не вытирая слёз, медленно вышла из кабинета.