"Любовь Романчук. Череп" - читать интересную книгу автора

например, этот череп по всем признакам принадлежит старой бабке, а не
исключено, что умерла она в юности и дозрела лишь потом, в земле.
Так думал Александр, в то время как ночь давила, мяла его и, наконец,
затолкала обратно в дом, где сестра привычно накрывала на столе хитрый
ужин. От варившегося бульона невыносимое зловоние распространилось по
дому, и Александр прикрыл ладонью нос. А, прикрыв, заметил, что все
вокруг покрылось каким-то странным туманом. Может быть, этот туман,
вызванный излишками поднявшихся грунтовых вод, был всегда, но заметил он
его только сейчас. Сестра в этом тумане двигалась как-то замедленно,
странно, и он понял, что по сути она мертва. Она всегда была мертвой, -
мать говорила, что родила ее без дыхания, синюю и дохлую, но потом разными
примочками тело к жизни вернуть смогли, а дух, видимо, - нет.
- Когда череп выварится, - упершись кулаками о стол, произнес Александр, -
отдам его Вовке из художественного, который неплохо лица восстанавливает,
вот тогда и увидим, кто именно был убит. И, может статься, это окажется
наша бабушка.
- Почему бабушка?
- Если ты помнишь, лет десять назад она пропала, глухо. Вышла из дому и не
вернулась.
Смахнув огромного таракана, Александр присел на край стола и, двумя
пальцами подхватив щепоть квашеной капусты, отправил себе в рот.
- Мы искали ее, а потом решили, что, очевидно, случился очередной
склеротический припадок, и она просто забыла, куда ей возвращаться. Вообще
все. Но ни в каких богадельнях и больницах, куда бы она могла в таком
состоянии угодить, ее не оказалось, и отец выдвинул версию, что, возможно,
ее кто-то сманил. Сорок лет без любви - это, мол, не шутки. Перед тем ей
как раз сделали подтяжку вен, и она ожила, даже бегать начала. Вот и могла
слюбиться.
- Не кощунствуй.
- Ты бабушку просто не знала, - возразил Александр, откусывая пирог с
капустой. - Ты видела в ней только сгорбленную старушенцию, навеки
уткнувшуюся в кастрюли, а она между тем была великой фантазеркой.
Например, когда мать была еще маленькой, вдруг вообразила, будто у них
хрустальный дом. Представь весь масштаб: во время повальной нищеты,
голодухи, довоенных репрессий сочинить подобную сказку и не только
сочинить, а открыто всюду хвастать. Длилось это, правда, недолго, потому
что дом их ограбили и обман вскрыли, обнаружив, что никакого хрусталя и
близко нигде нет, но все равно побили всего изрядно и даже единственную
дешевую люстру уволокли, хотя на ней и висело-то всего три несчастных
стеклянных подвеса.
Александр проследил, как сестра раскладывала по тарелкам кашу. Кастрюлю с
черепом она пока отставила, ибо печка была двухконфорной, и зловоние
постепенно улеглось.
- А перед самой войной, когда все по домам прятались да от прошлого
отрекались, придумала, будто муж ее был царским офицером и даже побочным
сыном царя, ибо были они однофамильцы. Во времена мировой войны, когда
царь в здешних местах околачивался (ставка у него в Могилеве была),
рождение ее будущего мужа и случилось. (Когда только он в царских офицерах
при таком раскладе успел побывать?) Но это уже никого не смутило. И -
опять же: с трезвоном на все Ивановские, пока выдумку ее сполна и не