"Любовь Романчук. Череп" - читать интересную книгу автора

ее газетой). Осторожно он сорвал желтый, ломкий от времени лист и увидел,
что это не бабушка, а совсем незнакомая женщина. Он кинулся в комнату за
альбомами, но и там бабушки не оказалось.
- Она с собой свои снимки унесла, - сказала сестра, равнодушно следя за
действиями Александра. - Впрочем, их совсем мало было. Бабушка была не
фотогеничной, тем более сгорбленная.
- Но мы-то должны помнить, какой она была.
- Безумно вредной - это я помню хорошо.
- Стоп, - Александр закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться. - Я жил в одной
комнате с бабушкой, и над ее кроватью висел ковер с изображением какого-то
старинного замка, который она выдавала за свое родовое поместье,
потерянное в перипетиях жизни. Помнишь, она еще утверждала, что вытканных
в озере лебедей сама в детстве кормила с рук, а один из них ее клюнул -
шрам этот она всем демонстрировала как примету своего замочного
происхождения. А самое интересное, что она ждала из сотканного замка
гостя. Какого? Зачем? Неизвестно. Но, что еще более интересно, однажды
дождалась. По ее словам, в нашем доме с некоторых пор поселился невидимый
человек. Иногда он ходил по дому со свечкой, и тогда бывал немного виден,
ибо лучи света преломлялись в его прозрачном теле. Она говорила, что он
попал сюда случайно, и его не нужно бояться, ибо то зло, которое по его
вине случается дома, непреднамеренное и обусловлено его особой, отличной
от нашей, природой. На самом деле ему очень грустно и одиноко, и он
бродит, пытаясь найти выход отсюда (может, не только из дома, но и вообще
из нашего мира). Однажды я видел его. Он стоял у окна со свечой в руке,
тело его колебалось словно в дымке, едва приметное, я даже толком не
понял, какое оно. Мне показалось, что от его руки, а, может, от свечки
обуглилась рама, и тогда в страхе я забрался к бабушке, а она сказала: "Он
добрый, просто - другой".
- Она и сама была другим существом, - вставила сестра, моя посуду. - И по
ней дурдом давно плакал. Однажды она меня в ванне топила - я волосы
краской измазала, а она сказала, что лучше мне тогда не жить.
- Лучше, - согласился Александр. - Если волосы в краске - какая это жизнь?
Сестра посмотрела на него и, подумав, спросила:
- Может, и в тебя вселился дух бабушки?
- Ты помнишь, как умерли родители? - перебил ее Александр.
- Нет.
- Они захлебнулись в крови. Вначале у отца вдруг открылось внутреннее
кровотечение (язвенное), которое никак не смогли остановить, пока он не
истек кровью. Изнутри. А потом, через полгода, у матери вдруг хлынула
носом кровь, прямо фонтаном, и она захлебнулась. Скорая приехала и тут же
другую скорую вызвала, потому что самому врачу плохо стало.
- И зачем только я этот череп домой притащила? - вздохнула сестра. - Жили
себе, жили, и вдруг. Гляди: вон уже и снег пошел.
Александр выглянул в окно и увидел: рыжий-рыжий снег падал с неба,
припорашивая скошенный, уходящий вниз двор, редкие деревья, крышу времянки
тончайшим ажурным слоем.
- А еще бабушка клизмы любила ставить, - вспомнила сестра, - прямо спасу
не было. Чуть что - сразу клизма.
Александр приподнял череп, повертел в руках, словно взвешивая.
- Нет, все-таки у бабушки волосы седые были, а тут - рыжие, - сделал он