"Любовь Романчук. Репетиция конца света (фантастический рассказ)" - читать интересную книгу автора

нечто невидимое, а лишь ощущаемое словно всасывало в себя огромный
многоэтажный дом. - Возможно, они тоже растеряны. Они с трудом продираются
сквозь наш мир, и им больно. Заблудившиеся вселенные.
- Кретины, - отозвался Волин незлобно. - Вот так всегда.
Раздавшийся сзади крик привел всех в чувство. ЧЕРНЫЕ ТЕЛА шли сплошным
фронтом. Направление их движения угадывалось по исчезанию расположенных на
пути предметов. Какая-то женщина бежала впереди, прижимая к груди сумочку
- слизнуло и ее. Без остатка.
- Никакой стратегии, - проворчал Волин, завороженный необычным зрелищем. -
Ни зацепки. Бред.
Он вытащил пистолет и наугад несколько раз выстрелил в воздух.
- Глупо, - отозвался писатель. - Ваши пули так же стираемы, как и все
остальное.
Но он ошибся. Где-то вдалеке раздался звон выбитого пулей стекла, и Волин
подпрыгнул.
- Прошли. Значит, - он оглянулся на каменный мешок, куда нас прижало, и
вздохнул, - для движущихся навстречу тел они прозрачны. Вывод: будем
прорываться сквозь них. Не убегать, а, напротив, все время идти на
сближение.
- Ваши предположения белыми нитками шиты.
- Плевать. Другого выхода просто не существует. Главное - не
останавливаться.
Вытянув пистолет, он устремился вперед. Схватив Машу за руку, я побежал
следом, стараясь никуда не смотреть и по возможности ни о чем не думать,
но через несколько метров наткнулся на внезапно затормозившего Волина.
- Идиоты, - прошептал он, пятясь. - Поддались гипнозу. Как кролики. А ну
назад.
- Мне подчиняться надоело, - объявил Мухоедов, опускаясь на землю. -
Хватит.
- Подчинишься, - поднял его за шиворот Волин. - Ты теории гаразд плести.
Сейчас эту часть дома слижут, и проход откроется. Надо только успеть.

Мысль об инфракрасном приборе, позволяющем разглядеть ТЕЛА, запала в
Волина намертво. Мы кружили по улицам, сворачивая в опустевшие магазины,
сами похожие на бредущие черные тела, Волин тянул нас за собой, не
отпуская, поясняя, что у него приказ, энтропия ЧЕРНЫХ ТЕЛ немного
уменьшилась, они словно вписались в изгибы улиц, не ломились напролом,
снося дома, только иногда задевая выступающие фронтоны, шпили или балконы,
и, значит, возникла надежда отсидеться в домах. Больше ничего было не
надо, только отсидеться, замереть, выждать, при свете свечей, при
монотонном тиканье часов, отмеряющих скудный запас жизненных сил, при
разговорах о воротничках, фасоне шляп и пунше - о чем угодно, только не о
ЧЕРНЫХ ТЕЛАХ, и если кто-то не возвращался с улицы, говорили, что
произошел несчастный случай.
- Понять, понять, - твердил Волин, выводя нас глухими окраинами куда-то к
границе города. Похоже, ему только это и осталось важным: не спастись, не
спасти, а только понять. И, поняв, умереть.
В одной из подворотен искалеченная собака ползла на передних лапах, волоча
за собой шлейф кишок.
- В истории часто поминалось некое черно нашествие, - вспомнил писатель,