"Любовь Романчук. Репетиция конца света (фантастический рассказ)" - читать интересную книгу автора

усмешкой. - Стрижка газона.
- Какой газон?
- Вы из меня слова не вытянули бы, но нас низвергли в саму подстилку, в
мох, и потому - плевать, - Волин подтянул ремень и зачесал волосы. - Когда
я это еще не понял, я искал выход. Но теперь я спокоен, теперь - все. Мы -
просто звериная тропа.
- Ты не ответил.
- Кому? - Волин удивленно оглядел меня и разочарованно покачал головой. -
Виновнику массовых убийств, извини, отвечать не обязательно.
- Что?!!
Мы с Машей закричали одновременно, хотя, собственно, какое до всего этого
дело Маше? Прикрыв ладонями уши, Мухоедов безмолвно раскачивался с носка
на пятку.
- Водярой обпоить бы, - бормотал он время от времени, подымая сощуренные
усталостью глаза на Волина. - Чтобы намертво.
Волин подтянул штаны и почти сладостpастно зашептал:
- Сколько людей ты отправлял в творческое небытие своими приговорами? Они
приносили тебе на суд кусочки своей души - и что ты с ними делал? А? -
изогнувшись, он пpиставил к уху сложенную тpубочкой ладонь и сделал вид,
будто стаpательно пpислушивается. - Ты их топтал, давил, потому что
единственной твоей целью было выравнивание звериной тропы. Для удобства
прохождения. А таланты ей не нужны. Ей нужна одинаковость.
- Мы все сейчас просто бредим, - успокаиваю я Волина. - Ведь это бред -
обвинять друг друга в охоте ЧЕРНЫХ ТЕЛ.
- Но охота разрешена, а мы - закланы.
- Кем?
- Назначь вам ЧЕРНЫЕ ТЕЛА цену, - не ответил Волин, - и вы бы вместе с
ними весь этот мир - к черту.
- Ты заговариваешься, приятель.
- Я - инспектор, я многое пытался узнать и понял: цель подрывной
деятельности во все времена - вовсе не равенство, братство и свобода, а
постепенное стирание этого мира, подготовка, истончение, размывание граней
реальности до иллюзий. Уничтожение мира вменяется в вину всем бунтовщикам.
ЧЕРНЫЕ ТЕЛА - последний этап. Самостирание, проваливание истонченной
реальности в небытие. У меня чрезвычайные полномочия и потому я вас
приговариваю к смерти.
- Он ненормальный, - шепнула Маша.
Волин поднял пистолет и выстрелил. Схватившись за бок, Мухоедов ойкнул и
безвольным мешком рухнул на пол.
- Да что это такое? - успел он сказать, прежде чем закрыл неожиданно
уставшие глаза.
Я схватил Машу за руку и выскочил в дверь. Волин несся следом.
- Волин, - периодически заклинал я, оглядываясь.
Волин не слышал. Пули свистели с разных сторон. Мы выбежали к станции.
Пути уходили вдаль тонкими, слегка волнистыми нитями. Пусто. Электрички не
ходили.
- Я больше не могу, - стонала Маша. - Пусти меня.
- Еще немного.
- Зачем?
- Затем, что я люблю тебя.