"Екатерина Вторая. О величии России" - читать интересную книгу автора

после этого мы отправились в Петергоф и оттуда ездили через каждую неделю в
Ораниенбаумlxvii.
В начале августа императрица велела сказать великому князю и мне, что
мы должны говеть; мы подчинились ее воле и тотчас же велели служить у себя
утрени и всенощные и стали каждый день ходить к обедне. В пятницу, когда
дело дошло до исповеди, выяснилась причина данного нам приказания говеть.
Симеон Теодорский, епископ Псковский, очень много расспрашивал нас обоих,
каждого порознь, относительно того, что произошло у нас с Чернышевыми; но
так как совсем ничего не произошло, то ему стало немножко неловко, когда ему
с невинным простодушием сказали, что даже не было и тени того, что
осмелились предполагать. В беседе со мною у него вырвалось: "Так откуда же
это происходит, что императрицу предостерегали в противном?" На это я ему
сказала, что ничего не знаю. Полагаю, наш духовник сообщил нашу исповедь
духовнику императрицы, а этот последний передал Ее Императорскому
Величеству, в чем дело, что, конечно, не могло нам повредить. Мы причащались
в субботу, а в понедельник поехали на неделю в Ораниенбаум, между тем как
императрица ездила в Царское Село. Прибыв в Ораниенбаум, великий князь
завербовал всю свою свиту; камергерам, камер-юнкерам, чинам его двора,
адъютантам, князю Репнину и даже его сыну, камер-лакеям, садовникам - всем
было дано по мушкету на плечо; Его Императорское Высочество делал им каждый
день ученья, назначал караулы; коридор дома служил им кордегардией, и они
проводили там день; обедать и ужинать кавалеры подымались наверх, а вечером
в штиблетах приходили в зал танцевать; из дам были только я, Чоглокова,
Стр. 524
княгиня Репнина, трое моих фрейлин да мои горничные,- следовательно,
такой бал был очень жидок и плохо налаживался: мужчины бывали измученные и
не в духе от этих постоянных военных учений, которые приходились не слишком
по вкусу придворным.
После бала им разрешалось идти спать к себе. Вообще, мне и всем нам
опротивела скучная жизнь, которую мы вели в Ораниенбауме, где нас было пять
или шесть женщин, которые оставались одни с глазу на глаз с утра до вечера,
между тем как мужчины, со своей стороны, скрепя сердце упражнялись в военном
искусстве. Я прибегла к книгам, которые привезла с собою.
С тех пор как я была замужем, я только и делала, что читала; первая
книга, которую я прочла после замужества, был роман под заглавием "Tiran le
blanc", и целый год я читала одни романы; но, когда они стали мне надоедать,
я случайно напала на письма г-жи де Севиньеlxviii: это чтение очень меня
заинтересовало. Когда я их проглотила, мне попались под руку произведения
Вольтера; после этого чтения я искала книг с большим разбором.
Мы вернулись в Петергоф, и после двух или трех поездок из Петергофа в
Ораниенбаум и обратно, где время проводили все так же однообразно, мы
возвратились в Петербург, в Летний дворец. К концу осени императрица перешла
в Зимний дворец, где заняла покои, в которых мы помещались прошлую зиму, а
нас поместили в те, где великий князь жил до женитьбы. Эти покои нам очень
понравились, и, действительно, они были очень удобны; это были комнаты
императрицы Анны.
Каждый вечер весь наш двор собирался у нас; тут играли в разные игры
или бывали концерты; два раза в неделю бывало представление в Большом
театре, который был тогда напротив Казанской церкви. Одним словом, эта зима
была одною из Самых веселых и наиболее удачных в моей жизни. Мы буквально