"Владислав Романов. Мне больно, и я люблю " - читать интересную книгу автора

промычал он, и Анфиса, сверкнув очами, гордо ушла на кухню.
- Не обращай внимания, - подмигнул Семен Иваныч. - Это она к Морковиной
тебя ревнует. А если ревнует - значит, любит!
Анфиса, услышав такой разговор, как молния, ворвалась в комнату.
- Вы что же, папаня, говорите?! Я культурный организатор
идеологического клуба, а вы меня так политически позорите! Я его ревную?! Да
я выносить его присутствие не могу после этого и объявляю вам теперь же, что
непременно принимаю предложение Сивкова и завтра же иду с ним в загс!
Хватит! Долой тирана-отца! - со слезами на глазах закричала Анфиса и,
хлопнув дверью, выскочила из дома.
- Ну вот! - побледнев, усмехнулся Путятин. - Я ему запретил делать
предложения, а он делает, стервец, мне во вред! Ну хоть бы ты сделал, что
ли? А?..
- Я?.. - удивился Мотя. - Как же, просто так?..
- Ну для начала, чтобы этого капэлемента отвадить! А дальше сам решишь,
а то ведь спасу нет! Выручи, Мотя, а? - взмолился Семен Иваныч.
- Я подумаю, - кивнул Левушкин.
- Вот и хорошо!.. Да не беспокойся, я в загсе уже предупредил, их не
распишут! - заверил Мотю Семен Иваныч. - Вишь, девка какая, а?.. Эту силищу
да в домашнее хозяйство - вмиг растолстеешь, что тебе в отличие от меня не
вредно! А?! - Путятин захохотал.
Он хохотал долго, всласть, до слез. Вытер слезы, высморкался и вмиг
посерьезнел.
- Ну а относительно твоей критики... В Серовск поедешь, пожалуй что...
Ответственное дело, н-да...
Путятин помолчал, пощипав себя за ус и напустив глубокомысленное
выражение на лицо, добавил:
- Мы хотели послать туда Сивкова, но, думаю, и ты справишься! Как?
Левушкин чуть не задохнулся от этого: "Но, думаю, и ты..." Что значит
"и ты"?! Да только он и может справиться! Он один, и никакой не Сивков.
Мотя уже хотел высказать всякие сердитые слова Путятину, как дверь
распахнулась и вошла Анфиса. Она поуспокоилась и, подойдя к столу,
решительно произнесла:
- Извини, папаня, я забыла, что ты сердечник у нас, и погорячилась
относительно "тирана-отца". Что же касается моих отношений с этой личностью,
то пусть он хамит Морковиной, а не мне! Я же предложение Григория
Анкудиновича не отклоняю!
Путятин подтолкнул Мотю, и Левушкин, поднявшись, пролепетал:
- Анфиса Семеновна, я тоже...
- Сегодня разговора нет! - отрезала Анфиса. - Завтра - посмотрим!
- Ладно, потом! - махнул рукой Путятин.
Анфиса прошла на кухню, загремела посудой. Семен Иванович помолчал,
почесал затылок, потом крикнул:
- Анфисушка!
- Чево?! - грозно высунулась Анфиса.
- Анфисушка! Сходила бы ты да покормила курей, а то у нас тут с Матвей
Петровичем весьма неотложный разговор прокисает из-за твоей громотьбы и
присутствия, а уж после разговора этого я Матвей Петровича борщом хотел
твоим потчевать! А то показалось мне, не тем уважением ты его приветила, -
укоризненно заметил Семен Иванович.