"Станислав Романовский. Молчаливое озеро " - читать интересную книгу автора

То-то радости было в  гусиной семье!
В этот день, хотя и луж было много на лесной дороге, Гусак не повёл
семью купаться.
А повёл он их осенью на речку Тойму, когда гусята, все семеро, выросли
и стали похожими на отца и мать - кто серый, а кто и белый.
На Тойме гуси накупались и наплавались вволю.
А услышали в небе голоса диких гусей, отлетающих в жаркие страны, разом
вспомнили, что все они - родом из птиц вольных и диких и это родня их летил
под облаками.
Вспомнили - стали кричать, крыльями бить-колотить. И даже летать стали.
Невысоко летать, недалеко, а всё же.
Потом глава семьи сказал:
- Пошумели, отвели душу - и хватит. Всё равно мы никуда не улетим.
Пошли домой.
И ушли по земле цепочкой к людям.
После них на берегу остались оброненные гусиные перья. Хорошие перья.
Крупные.
Сейчас они на поплавки идут.
Раньше, во времена Пушкина, ими писали.
А что писали-то?
Всё!.. Всё, что нужно, то и писали. Письма, деловые бумаги, прозу и
даже стихи:
Зима! Крестьянин, торжествуя, На дровнях обновляет путь...


ДЫМ С ОГНЁМ

Грибов в этом году было мало. Мать жаловалась:
- Что  за  год  такой?! Жить в лесу и грибовницы не попробовать.
Отец утешал её:
-  Раз на раз не приходится.  Будущий год будет грибным.
Дожить  надо до  будущего года... - вздыхала мать.
Алёша же рассуждал про себя: "Быть того не может, чтобы во всём Большом
бору  не нашлось ни одного грибочка. Поискать надо хорошенько".
Бор стоял весь сухой, как порох, и красные сосны от жары как пеплом
подёрнулись.
Алёша встал пораньше, взял лукошко и по туману пошёл по грибы.
"Пойду туда, - наказал он себе, - куда сердце подскажет".
А сердце ему подсказало:
"Ступай в овражки. Там не всё выгорело. Там прохладнее".
В овражках туман гостил дольше, небо казалось выше, а грибов не было.
Грибов не было, а грибной дух был.
Как же так?
Дух есть, а грибов нет? Дыма без огня не бывает.
Пошёл Алёша по грибному духу; и он привёл грибника к высокому пню.
Пень не простой, а золотой: весь облеплен грибами-опятами. Будто накрыт
золотой овчиной. Опята - одна семья. Держатся друг за дружку; и не надо их
срывать поодиночке, а лучше снимать пластом.
Алёша так и сделал.  Взял да и снял с пня опятный тулуп - золотой,
влажный, пахучий. Еле-еле уместился он в лукошке.