"Владимир Романовский. Год Мамонта" - читать интересную книгу автора

Одна за другой перед главным входом останавливались кареты членов
Рядилища. Фалкон и Хок прибыли верхом.
В главном зале какой-то из ораторов оппозиции выдал на гора пламенную
речь о невозможности дальнейшего мирного существования, призывая тут же
переизбрать главу Рядилища и вообще всю верхушку управления.
- Мы не потерпим самоуправства! - гремел он. - Мы здесь не для того,
чтобы удовлетворять амбиции некоторых лиц, мы избраны народом, потому что
народ нам доверяет, и наш долг состоит в том, чтобы...
И так далее. Временами речь прерывалась овацией. Они уже не ждали
Великого Князя с его официозными банальностями. Им вдруг стало интересно. В
Рядилище редко бывает интересно.
Фалкон, скромно устроившийся в одном из верхних рядов амфитеатра, был
совершенно спокоен на вид. Но положение было опасное. Если так дальше
пойдет, послезавтра он потеряет свой пост. Можно, конечно, совершить
переворот, но на его подготовку уйдут месяцы, а тем временем всякое может
произойти. На организацию нападения артанцев уйдут как минимум две недели, а
о славах и говорить нечего, пока до них доедешь, пока они доедут сюда, да и
вообще зима на носу, а зимой славы расторопностью не славятся. А Великий
Князь, похоже, вышел из под контроля.
Оратор сошел с подиума под гром аплодисментов. Следующий оратор
незаметно, но очень быстро, занял его место. Зал вдруг притих. Вид у оратора
был очень странный. Стоял он как-то боком, клонясь влево, а в правой руке
держал глиняную бутыль. Рукава охотничьей куртки были закатаны до локтя.
Фалкон не поверил своим глазам.
- Приветствую вас всех, - сказал Зигвард слегка заплетающимся языком. -
Очень рад вас всех тут видеть, очень. Какие вы все толстые и приятные, и
лица у вас у всех добрые. - Он отхлебнул из бутыли, и его качнуло вправо. Но
он выправился, поймал баланс, и удержался на подиуме. - У меня тут есть
кой-чего, эта... вам... эта... сообщить. Счас я вам это сообщу, и будете вы
все сообщенные и просветленные. Я тут думал, думал... чего-то там...
В зале перешептывались. Глаза округлялись, недоуменные улыбки
расходились вверх по рядам от подиума ровной волной.
- Надо бы мне, эта... отказаться от престола, - сказал Зигвард и
глубоко и сильно задумался, вероятно, вспоминая всю свою жизнь в качестве
правителя. - И я от него откажусь! - сказал он грозно и непреклонно. -
Откажусь, и все тут. Вот прямо сегодня вечером. Перед сном. Но до этого,
пока я все еще Великий Князь... чтоб вам, дармоедам, всем пусто было...
да... пока я Князь Великий и величавый, справедливость вершащий и разных там
всяких недовольных наказывающий законодательно... то... имею я, стало быть,
неоспоримое свое право... именно право... а право, замечу вам, сильнее
долга... ежели раньше не знали, знайте... так вот. Имею я право... эта...
делать, чего хочу и когда хочу. Нет, не то. Это само собой. Но было что-то
конкретное, явное, чего я хотел сегодня сделать, и на что имею полное право.
Что же это такое было, птица и камень? Так, счас... Подождите...
Он еще раз отхлебнул из бутылки. В зале загудели и зашевелились.
- А ну молчать! - рявкнул Зигвард. - С вами ваш повелитель
разговаривает! Не простолюдин какой-нибудь, не мещанин презренный... да...
Ага, вот! Вспомнил. Я все вспомнил! Счас скажу. Ну-с, так... В общем,
распускаю я ваше заведение. Распускаю Рядилище. Пусть будут новые выборы.
Зажрались вы все и заволосели. Хватит. Вон отсюда. Идите себе распущенные по