"Владимир Романовский. Хольмгард" - читать интересную книгу автора

начали еще копать.
- Попы вечно все путают. И то сказать - греки. Кто их знает, что они
говорят. Я мог дьякона как-то не так понять. Я не знаю греческого.
- Оно так, но я-то знаю греческий, - сказал Яван. - Дьякон сказал, что
ты хороший человек. Так вот, даю тебе, хороший человек, три дня сроку.
Принеси, Нещук, всю сумму сюда, я выпишу тебе расписку, и содействие князя
будет так велико, что он с большой радостию в сердце своем возьмет да и не
посадит тебя в темницу на три года.
- Ты не забывайся, Яван, - сказал Нещук строго. - Ты не балуй словесно
без повода. Кто ты такой! И кто я. Я вот сейчас пойду и пожалуюсь болярину
Паршу.
- Это хорошая мысль. Так и сделай.
- Он не допустит, чтобы честные землевладельцы терпели обиды в детинце,
оскорбления от... кто ты такой, говоришь?...
- От межа.
- Вот. От межа. Который, к тому же, ковш.
- Конечно не допустит. Как, например, неделю назад он не допустил,
чтобы я его оскорблял. Не допущу, говорит.
- Вот видишь!
- И заплатил все до последней сапы, предупреждая оскорбления. Четыреста
восемьдесят гривен. Из них пятьдесят - серебром, новой чеканки, с портретом
князя нашего.
- Он... заплатил?
- Да.
- Он был должен?
- Он сказал, что в этом году у него на полях ничего не выросло, а в
лесах ничего не водится. Как и в озере. И нужно восстанавливать хозяйство.
- И что же?
- Я послал человека посмотреть, и, может быть, помочь советом. Сделать
так, чтобы росло и водилось. Человек обнаружил, что добрый Парш ошибся. И
растет, и водится, и дань собирается исправно. У Парша было всего лишь
предубеждение противу уплаты князю княжеской доли. Но оно быстро прошло, это
предубеждение. Три дня, Нещук.


* * *

В глубокой задумчивости Нещук вернулся домой. Денег, какие требовал
Яван, дома не было. Времени, чтобы послать людей собрать со смердов дань,
тоже. Следовало одалживать, возможно под большой надстрой.
- Кедр! - крикнул Нещук.
Опрятный холоп, служивший в доме экономом, вошел и поклонился.
- Сестренка твоя хочет тебя видеть, болярин, - сказал он.
- Какая сестренка?
- Известно какая. Какая в отъезде была. А нынче вернулась.
- А, да? Ну, леший с ней. Не до нее сейчас. Беги к Вострухину Мельнику,
проси у него двести гривен. Под любой надстрой. Потом к Бескану, проси
триста. И для ровного счета к Бажену, у него возьмешь еще двести.
- Бажен в отъезде.
- Да? Ах ты, хорла, как некстати. Проси у Бескана пятьсот. Может, у