"Владимир Романовский. Русский боевик" - читать интересную книгу автора

- Так или не так?
- Так, - подтвердил Эдуард неохотно.
- Кто - они? - спросил Стенька, пытаясь заправить рубашку в штаны. -
Пусть приходят.
- Ну так что же? - спросила Аделина.
Эдуард вздохнул.
- Ладно, - сказал он. - Делать нечего. Пойдем со мной. Оба.


* * *

Ольшевский неспешным шагом шел по набережной Фонтанки, и очень
удивился, когда вдруг Чехов возник у него справа и зашагал с ним в ногу.
- Это никуда не годится, - сказал Ольшевский.
- Простите, господин Ольшевский. Вынужден был пойти на это. Мне нужно
вас предупредить. В машине мы будем не одни.
- То есть как? - возмутился Ольшевский очень спокойным, без интонации,
голосом, не меняя шага.
- Непредвиденные обстоятельства. Мы их сбросим по пути.
- Господин Чехов, вы пьяны. Вы идиот. Вы с ума сошли.
- Господин Ольшевский, я все объясню после. Они совершенно безобидные -
будущий священник и девушка. Девушку вы, возможно, знаете, а у священника с
собой жим-за-жим. Когда увидите, многое поймете. Ничего страшного, уверяю
вас.
- Жим-за-жим?
- Да. Возможно, он умеет на нем играть.
Ольшевскому не понравился тон Чехова, захотелось дать Чехову в морду,
но он не показал виду. Чехов ни разу его не подводил - исполнительный, очень
умелый, хорошо соображает. А говорить о деле в машине все равно нельзя. Да и
не нужно. И отступать некуда.
- Здравствуйте, - холодно сказал он, садясь на переднее сидение.
- Здравствуйте, - нестройным хором откликнулись с заднего.
Чехов влез за руль, включил мотор, и сразу пошел через мост, рявкнув
сигналом на двух пенсионеров, страстно о чем-то спорящих, возможно о том,
как сегодняшняя их пенсия коррелируется с прожиточным минимумом.
- Как машина? - спросил Ольшевский.
- Хороша, - откликнулся Чехов.
Это означало, что Чехов проверил средство передвижения на наличие
звукопередачи и звукозаписи, и все чисто. Хвалить ходовые качества
внедорожника он, опытный, не стал бы. Маршрут он выбрал очень странный - как
и полагалось. Проехав Нарвские Ворота, он по переулкам дорулил до Автово,
сделал петлю в Дачном, по Ленинскому добрался до Московского шоссе, и
некоторое время спустя по прямой вылетел на Эм-Десять. Все это время все
четверо молчали, и только иногда, на ухабах, хрипло выдавал короткие россыпи
нот жим-за-жим на коленях у Стеньки.
И дальше молчали. Стенька, кажется, уснул. Не доезжая двух километров
до Большого Опочивалова, Чехов съехал на обочину и выключил фары. Не говоря
ни слова, он и Ольшевский одновременно вышли из машины и отошли на двадцать
шагов вперед. Аделина внимательно вглядывалась в темноту - но ничего не
видела.