"Владимир Романовский. Русский боевик" - читать интересную книгу автора

- Утром?
- Вроде вечером. Дал нам день ознакомиться с городом. Ты мне вот что
скажи, Ольшевский. Ты откуда родом? В смысле - в каком городе родился?
Ольшевский мрачно посмотрел на Милна и промолчал.
- Неужто? Фамилия у тебя польская...
- Польских фамилий в России невпроворот. Каждая десятая. Как в Америке.
- Это так. Прононс у тебя питерский, манеры тоже. Но все-таки?
- Милн, друг мой, у тебя ведь есть кое-какие обязательства, не так ли?
- Я ниже рангом. Люди, достигшие твоего уровня, обычно воспринимают
обязательства несколько по-другому. Это как с законом. Закон есть - для
среднего класса. Чтобы не зарывались. А для низов и высшего общества
закон... тоже есть... но другой. Слегка.
- Ну тогда просто поверь мне на слово. Чтобы потом самому стыдно не
было. И учительницу эту свою... убери куда-нибудь. Черт его знает, кто она
такая.
- Нет, с ней как раз все нормально. Я позвонил в агентство, приехали
двое мордатых, и привезли аж четверых девушек, на выбор.
- Позвонил?...
- С улицы. Что ж я, по-твоему, совсем идиот?
- С тебя станется.
Милн вдруг обиделся.
- Ты, Ольшевский, огрубел совсем на бюрократической почве, - сказал
он. - Между прочим, из парижского предместья тебя вывел именно я. Живым и
здоровым.
- Да, но прокололся в этом самом предместье именно ты, и трюк с
проходом по тоннелю тебе в голову не пришел, и мне там пришлось за двоих
отдуваться, иначе бы тебя там просто утопили бы. А на араба, замечу тебе, ты
похож не больше, чем я. За еврея ты бы еще сошел. Ежели в Эфиопии.
Милн засмеялся.
- Ничего смешного, - отрезал Ольшевский. - Пошли в гостиницу, а то
холодно что-то стало.
Милн бросил окурок в реку.
- Хоть бы тряпки переменил, - заметил ему Ольшевский. - Ходишь весь в
белом, отсвечиваешь.
- Ты что ли не отсвечиваешь в своем прикиде, с галстуком, за восемь
тысяч? Перестань ворчать.


* * *

Меж тем в четыре утра в "Русском Просторе" появились новые посетители -
целых три семьи, с детьми от трех до восьми лет, в общей сложности десять
детей, из которых семеро спали - кто на руках у родителей, кто в коляске,
кто стоя, а трое бодрствовали и временами дрались - два мальчика и одна
девочка. Привратник не знал, что и думать. Вид у семей был очень
пролетарский, и родители вели себя так, будто ни разу до этого не бывали в
гостиницах - озирались, шептали ругательства, приструнивали дерущихся детей,
не решаясь ни на какие действия. В конце концов одного из глав семей послали
на разведку. Привратник, прикидывавшийся - не спрятаться ли, поскольку вид
скарба, который ему предстояло (или не предстояло?) волочить ему не нравился