"Мелани Роун, Дженифер Роберсон, Кейт Эллиот. Золотой ключ (Том 2)" - читать интересную книгу автора

художника. Согласно одной из статей брачного контракта, Тайра-Вирте
обязывалась прислать в Гхийас достаточное количество иллюстраторов для
знати и Придворного Иллюстратора, так как исключительно Грихальва и
Великий герцог Коссимио понимали значение заглавной буквы. Арриго раньше
чем через неделю не приедет, это время можно провести с толком, написав
портрет. Заодно и король оттает.
"Несколько портретов, - подумал он мрачно, разглядывая абсолютно
невдохновляющую физиономию тетки. - Если, конечно, Арриго не перестанет
брыкаться. Писать портрет Мечеллы будет приятно. Всегда приятно рисовать
хорошеньких девочек. Потом портрет наследного принца - верхом, разумеется.
А что касается короля... Эйха, есть у нас способы скрыть лысину".
Если королевское семейство останется довольным, - а именно этого ждал
от итинераррио Великий герцог Тайра-Вирте, - Арриго встретят здесь с
радостью, а не заставят томиться в отместку за опоздание. Существуют
тысячи предлогов, чтобы отсрочить венчание: приданое недошито; гости не
собрались; город не украшен к празднику; невеста стесняется (впрочем,
последнее здесь не годится) - все это он не единожды видел на протяжении
своей долгой карьеры. Гхийасцев надо ублажить, чтобы они осчастливили
Арриго, который, в свою очередь, осчастливит этим герцога Коссимио и
Верховного иллюстратора Меквеля... И всего этого не произойдет, если
Арриго оскорбится ответной реакцией короля и откажется от невесты. Если
то, что о нем болтают, - правда, он может отказаться в любом случае.
"Вот что ты делаешь для до'Веррада, Сарио!"
Дионисо мысленно вздохнул и начал осторожную беседу, которая
продлится долгие часы, пока он будет писать портрет принцессы Черносливины.

***

Юноша и девушка стояли неподвижно, прислушиваясь. Дверь захлопнулась
за их спинами. Лязгнул задвигаемый засов, щелкнул ключ в замке. Затем те
же звуки повторились в следующей комнате. Они не касались друг друга и
молча смотрели на большую кровать, дожидаясь, когда упадет последний засов
и звук шагов стихнет в конце коридора.
- Ты знаешь, что надо делать? - первой заговорила девушка.
- Я знаю, что надо делать, - огрызнулся юноша. - В конце концов, ты у
меня четвертая.
- Что ровно ничего не гарантирует, - заметила она, подходя к постели.
Над кроватью, в полукруглой нише, скрывалась икона, две свечи стояли
по обе стороны от нее. Девушка потянулась к ним, чтобы зажечь, покуда
последний луч заходящего солнца не погас за высокими окнами.
- Одна тебе, одна мне, - пробормотала она. - Пусть Мать и Сын смотрят
на нас, как будто мы послушники в монастырской келье. Хотела бы я знать,
одобряют ли они то, что видят.
- Для тебя это что-то значит?
- Даже если и значит, какая разница?
Она стала расшнуровьввать корсаж. Ее кожа матово поблескивала в
полумраке и была слишком смуглой даже для Грихальва, выдавая большую, чем
обычно, примесь тза'абской крови.
- Не скажу, что я именно так хотела провести четыре месяца своей
жизни. Я выполню свой священный для всех Грихальва долг, но только