"Мелани Роун, Дженифер Роберсон, Кейт Эллиот. Золотой ключ (Том 3)" - читать интересную книгу автора

пытался протестовать, на его одинокий голос никто не обращал внимания, или
- что еще хуже - окружающие начинали поглядывать на него чересчур
подозрительно. С раздражением он наблюдал своими новыми, молодыми,
Обладающими таким острым зрением глазами иллюстратора, как алая капля
набухала на бледной коже Агустина, потом ее стряхнули в крошечный
флакончик, где она и будет храниться.
Остальные семеро - и среди них один сгорбленный, страдающий костной
лихорадкой, на вид совсем старик, несмотря на то что ему недавно
исполнилось тридцать восемь, - что-то умиротворенно бормотали. Гиаберто
даже похлопал юношу по плечу. Сарио уже в который раз стал свидетелем
важнейшего события: Вьехос Фратос приняли нового ученика, и не важно, что
он не прошел конфирматтио, как это полагается по традиции. Впереди у него
много лет ученичества, мальчик еще не скоро нарисует свой Пейнтраддо Чиеву.
"Слишком слаб, - подумал Сарио. - Не проживет долго. Чересчур хрупок,
чувствителен и покорен".
Да будут прокляты эти гнусные педанты! Они растоптали цветок семьи
Грихальва. Чуда не произошло, и ужасный, безжизненный классицизм, с
горечью увиденный им десять лет назад, когда он еще был Арриано Грихальва,
никуда не исчез! Став новым Сарио, он выбрал карьеру итинераррио, надеясь,
что проведенные за границей годы послужат оправданием новому, более яркому
стилю живописи, который он намеревался "привезти с собой", чтобы вдохнуть
жизнь и полностью изменить так называемую "академическую" манеру письма.
Но, вернувшись, он обнаружил, что "академический" стиль, будто
античное одеяние, окутал все вокруг, превратив искусство в точное
изображение деталей, и не более того.
После летней лихорадки, столь похожей на нерро лингву, чуть не
уничтожившую семейство Грихальва и - какой парадокс! - наделившую их
Даром, выжило так мало Одаренных иллюстраторов. Когда-то стать членом
внутреннего кружка художников - подняться до уровня агво, семинно или
сангво - считалось честью, которую оказывали только самым лучшим и самым
влиятельным иллюстраторам из рода Грихальва. Все это осталось позади.
Гиаберто называли Премио Фрато, однако теперь титул означал лишь то, что
он является наиболее вероятным преемником Андрее.
Уже поговаривали о том, что, возможно, следует позволить Агустину
присутствовать на совещаниях Вьехос Фратос - до того, как он напишет свой
Пейнтраддо Чиеву. Сейчас все определялось исключительно отношениями в
семье.
Сарио, конечно, один из Вьехос Фратос, но они не желают признавать
его талант. Мать этого Сарио скончалась в промежуточные годы, граццо
Матра, а его родственники оказались слабаками. Сейчас Совет возглавляет
фракция Кабрала и Лейлы, хотя она и умерла - а вместе с ней и ее опасная
осведомленность о давно прошедшей ночи.
У него нет сторонников и последователей. Единственный живописец, к
кому он испытывает определенную толику уважения, - молодая женщина,
которая, как ему стало недавно известно, должна превратиться в игрушку
наследника. Они и в самом деле уверены, что она принесет им больше пользы,
став любовницей до'Веррада, чем как художница, и все только потому, что
природа не наделяет Даром женщин!
Чиева до'Орро! До чего дошло семейство Грихальва! Неужели они забыли
все, что знали про живопись; неужели растеряли секреты Тза'аба, а ведь он