"Василий Васильевич Розанов. Русский Нил " - читать интересную книгу автора

Василий Васильевич Розанов

Русский Нил


Вступление

Однажды мне встретилась книга: "Уроженцы и деятели Владимирской
губернии, получившие известность на различных поприщах общественной
пользы... Собрал и дополнил А. В. Смирнов... Гор. Владимир, 1899". Верно,
этот Смирнов перерыл тьму газет и журналов, выискивая имена своих земляков,
собирая их "жития", чтобы для памяти потомкам и прославления земли
владимирской утвердить дела и помыслы своих сородичей, запечатлеть в истории
свою родину. Есть такие книги и для других губерний.
Если бы возродилась прерванная традиция составления таких словарей
землячеств, то словарь Волги стал бы богатейшей энциклопедией: Карамзин.
Гончаров, Языков, Радищев... И как бы далеко ни уходил человек от своего
гнезда, наступает возраст, когда он неодолимо повертывает свой взор в ту
сторону, откуда он вышел. "И вот почти в старости, - пишет Розанов, - мне
захотелось пережить "опять на родине", пережить этот трогательный сюжет
многих русских поэтов".
Он, однако, вышел не с берегов Волги. Розанов родился в дальнем углу
лесного костромского края - Ветлуге. В этот уезд с молодой женой пришел
письмоводителем его отец, Василий Федорович, не захотевший продолжить дело
своего родителя - сельского священника. Он умер молодым,
тридцатидевятилетним человеком, оставив сиротами восемь малолетних детей,
после чего вдова его возвратилась в родной город - Кострому. Случилось это в
1861 году, когда Васе Розанову было около пяти лет. Розановых тут ожидала
полунищета, а детей полное сиротство. После смерти матери в июле 1870 года
Василий поступил под опеку старшего брата Николая. Здесь, в доме матери у
Боровкова пруда, родилась розановская душа; здесь находился источник
"творчества" Розанова - остальное было для него только "образованием".
Отзвуки костромской жизни слышны в его автобиографических книгах:
"Уединенное" (СПб. 1912), "Смертное" (СПб. 1913), "Опавшие листья" (СПб.
1913; Пг. 1915, 2 "короба"). Эти воспоминания, точно "касания перстами
открытых ран", были зачем-то нужны ему, если он выносил их в печать' "Я
вышел из мерзости запустения, и так и надо определять меня: выходец из
мерзости запустения". Автобиографические страницы в "Русском Ниле" имеют
свою жанровую условность ("фельетон для газеты"), но зная другие источники,
биограф многое раскроет в недолгом, незаметном, но таком важном периоде
жизни Розанова в Костроме.

"О мое страшное детство...
О мое печальное детство...
Почему я люблю тебя так и ты вечно стоишь передо мной...
"Больное-то дитя" и любишь..."

Но это - на закате дней.
Симбирск же был для Розанова "духовной" родиной. Свою отроческую жизнь
здесь он описал ярко, с большой памятью о событиях и о тех тончайших