"Наталия Рощина. Плач палача" - читать интересную книгу автора

избежать суда грозного.
Лена любила слушать неспешную речь бабушки. Тяжелый труд, войны,
лишения рано состарили ее, но старение это коснулось в большей степени ее
красоты, движений. Голова же у бабушки Кати была светлая, а историй разных в
ней хранилось - не счесть.
- Бабуль, расскажи мне, как ты замуж выходила? - Лена обычно приходила
по вечерам к ней в комнату. Родители устраивались перед телевизором, а она
шла к бабе Кате, потому что ее рассказы были куда интереснее телевизионных.
Лена словно чувствовала, что недолго осталось ее бабушке жить на белом
свете, и оказалась права - этой зимой бабы Кати не стало. Она вдруг
отказалась от еды, не захотела вставать с постели, даже разговаривала с
трудом. И последнее, что сказала Лене: - Не дожила до весны, вот досада.
Лена никогда не забудет ее улыбку, скользнувшую по лицу, чуть
рассеянный взгляд и последний выдох, долгий, шумный...
Бабушкины образа она забрала в свою комнату и последнее время часто
сама обращалась к Всевышнему с множеством просьб. Кроме того, Лена просила
прощения, как учила баба Катя, хотя в глубине души не понимала: за что? А
после, выполнив необходимый ритуал, мечтала о том, что ее слова будут
услышаны и жизнь ее не будет такой серой, скучной, однообразной, как у
большинства окружающих ее людей. Маленький городок с обычными человеческими
проблемами, радостями и огорчениями - для нее это было мелко. Как и Нине, ей
так хотелось всего по высшему разряду. Чтобы все на "отлично", как в
аттестате, чтоб блестело высшей пробой золота, как ее медаль, врученная
вчера на выпускном вечере. Пожалуй, это было единственным, что связывало
подруг, во всем остальном их вкусы, взгляды на мир различались. Нина,
например, никогда не понимала тяги подруги к молитвам.
- О монастыре не мечтаешь? - смеялась Орлова, скептически глядя на
иконы в комнате Лены. - И что говорят предки по поводу твоего нездорового
интереса?
- Они не вмешиваются, - Лена не обижалась на подругу, не находя в ней
союзницы в этом вопросе. - Ты не понимаешь, как это интересно. Я попросила
отца достать мне что-нибудь по истории религий. Вот ты что знаешь о
буддизме, иудаизме, христианстве?
- Почти ничего, но меня это не беспокоит.
- А мне интересно!
- Замечательно. Когда-нибудь ты мне расскажешь, кем на самом деле был
дьявол: антихристом или жертвой.
- Нина, ты опять начинаешь!
- Нет, ничего я не начинаю. Просто у каждого свое отношение к религии.
Для нашего возраста - это уже круто. Не находишь? А вообще нас воспитывают в
духе атеистического взгляда на эти вопросы. Я горжусь тем, что ты у меня
такая своеобразная личность, Елена Тимофеевна. Идешь против течения, так
сказать. И как ты терпишь рядом с собой такую заурядную девушку, как я? -
Нина улыбалась, задорно сверкая глазами, и у Лены пропадало всякое желание
разговаривать на эту тему. Она избрала своеобразный способ ухода от
конфликтов - начинала говорить о другом, не имеющем отношения к предмету
спора. Нина легко поддерживала такую игру. И казалось странным, что они за
столько лет дружбы не поссорились, словно и не нашлось серьезного повода.
Они позволяли друг другу мыслить поразному, не делая из этого проблемы. Это
была полная свобода взглядов, скольжение без сучков и задоринок. В этом