"Юрий Росциус. Дневник пророка?" - читать интересную книгу автора

как они задаются ему собственной его природой, но в то же время он не может
ответить на них, так как они превосходят его силы.
Весьма вероятно, что настоящая работа не была бы написана, если бы ее
автор со странным чувством неловкости не ощутил в конце 1940-го - начале
1941 года потребность или страсть к безудержному и необъяснимому
приобретению товаров, в ту пору далеких от дефицита: хозяйственного мыла,
спичек, простых карандашей, касторового масла и... рыбьего жира.
Странный набор для шестнадцатилетнего мальчишки, увлекавшегося
радиолюбительством и постоянно ощущавшего голод, ибо длительная болезнь
отца, умершего 7 ноября 1940 года, истощила все ресурсы семьи,
перебивавшейся на скромную зарплату матери и более чем скромную пенсию отца.
Не имея, как все мальчишки, источников дохода, я бродил по всякого рода
"злачным местам", собирая бутылки, старые калоши, черный и цветной металл.
Сдавая собранное в палатки вторсырья, я получал необходимые оборотные
средства и скупал вышеназванное.
Подобная деятельность плохо вписывалась в рамки малометражно го
коммунального быта и скоро перестала быть секретом для моих родственников -
бабушки, матери и брата. Не могу сказать, что мое увлечение было
благосклонно принято в семье, стесненной как материально, так и
территориально. Представьте себе фанерные ящики, в которых покоились сотни
пачек спичек, кусков стирального мыла, десятки коробок карандашей (по 250
штук в каждой), рыбий жир и касторовое масло, сливаемое мною из пузырьков в
большие бутылки, и т. п. Оглядываясь в прошлое, я удивляюсь долготерпению
бабушки, матери и брата, продолжавших жить в столь пожароопасной и души стой
комнате.
Позже, во время войны, мой интуитивно сформировавшийся склад не без
пользы был реализован на благо семьи.
Происходившее тогда ныне я не могу связать ни с чем другим, кроме
подсознательной информированности в том, что предметы странной для мальчишки
страсти вдруг, подобно акциям, резко возрастут в цене и помогут пережить
тяжкие годы войны.
Прошли десятилетия, и странности моего поведения тех лет стали
забываться. Сегодня, пожалуй, не осталось в живых свидетелей моей
патологической страсти.
Вероятно, именно воспоминания об этом послужили основанием к появлению
у меня позже пристального внимания к фактам, сходным с приведенными выше.
Подобные факты изначально собирались в памяти, группировались, затем после
записи и сортировки стали подталкивать меня на размышления о причинах
наблюдаемого.
Поразительные ощущения и поведение некоторых личностей, упреждающих те
или иные события, словно бы сигнализирующие, предупреждающие о грядущем,
известны с давних пор. Возможно, что и читатели испытывали нечто подобное.
Не пережившие аналогичных ощущений, очевидно, слышали о них или встречали в
литературе прошлых лет.
Несомненно, что достоверность известных свидетельств варьирует в весьма
широких пределах - от абсолютно беспочвенных измышлений до непреложно
документированных фактов.
Существование последних и дает нам повод и право обращать взо-' ры и
тратить силы на исследование фактов такого рода в надежде на выявление
закономерностей происходящего, постижение механизма, причинно-следственных