"Джоэл Розенберг. Багровое небо ("Хранители скрытых путей" #3) " - читать интересную книгу автора"себербену" крепкую веревку. Оберегая больное плечо, Йен взялся за веревку
здоровой рукой, переступил через край и заскользил по веревке вниз. Зашвырнув все рюкзаки в туннель, он обернулся за тростью и увидел Валина, не вполне твердо стоящего на ногах. Цверг выглядел очень забавно в джинсах и огромных ботинках, однако Йен не позволил себе даже улыбнуться. Валин бы обиделся. Йен разложил трость и закрепил все соединительные кольца. - Готов? Валин непонимающе склонил голову набок. Йен сделал извиняющийся жест и переключился на берсмал: - Готов ли твой дух к возвращению в Тир-На-Ног? Цверг робко улыбнулся: - Твой слуга спросил бы о том же у тебя, не будь то дерзостью. Это раболепствование уже начинало утомлять. - Тогда я попрошу тебя, - глаза цверга расширились от такого небрежного обращения с официальной речью, - сделать мне одолжение и не говорить со мной высокопарно, поскольку из-за древнего проклятия у меня случается геморрой при звуках подобной речи, а мне не хотелось бы, чтобы весь наш совместный путь кровь текла у меня по ногам и затекала в ботинки. Он отвернулся, не дожидаясь ответа, и вошел в туннель... ...в Скрытый Путь. Боль исчезла. По крайней мере на некоторый срок. Здесь плечо хоть и не излечится, но не будет напоминать о себе, и весь путь по туннелю, освещенному серым светом, не слишком ярким и не слишком тусклым одновременно, Йен не будет ничего чувствовать. Может, в голове его и роились не был возбужден - равно как и не был полон храбрости или спокойствия. Он мог вечно стоять в этом сером ничто, не чувствуя боли в суставах от неподвижности, голода, да и мочевой пузырь не напомнит о себе. Не будет и скуки. Но время снаружи будет идти. Поэтому он сделал то, что собирался - продел палку через лямки рюкзаков и положил один конец себе на плечо, а Валин, двигавшийся уже без привычной Йену резкости, взял другой. Они зашагали, не быстро и не медленно, просто переставляя ноги, все время окруженные серым светом, лившимся ниоткуда, который исчезал вдали, сливаясь с темнотой, но так и не становясь ею. Йен пытался считать шаги, как он обычно делал, но бросил, досчитав до тысячи с небольшим. Он пытался не дышать, и ему надолго удавалось задержать дыхание - неизвестно, на сколько именно, - не испытывая боли в груди. А позже он обнаружил, что снова дышит, причем неизвестно, как давно. Было очень легко идти в одном темпе; напротив, идти как-либо иначе было очень трудно. В голове не осталось никаких образов, даже сексуальных. Йен пытался вспомнить губы Марты, их тепло и вкус... ...и не смог. Он не испытывал потребности дышать, или справлять нужду, или думать. Хотя он мог дотронуться до конца палки, лежавшей на плече, и разумом понимал, что несет немалую тяжесть, он не чувствовал ни боли, ни напряжения, ничего. Ему и Валину наверняка трудно идти в ногу, однако палка не ерзала на плече и не раскачивалась. |
|
|