"Вениамин Росин. И здесь граница...(Документальные повести) " - читать интересную книгу автора

же нашли общий, что ли, язык. Начали мы службу нести. Я Балетом был доволен,
и он, думается, на меня не обижался. И все бы хорошо, если б не подхватил он
воспаление легких. Сколько мерзли мы с ним, мокли - и ничего, а тут на тебе,
не выкарабкался... "Безлошадный" я теперь, Никита Федорович, - Кублашвили
горько вздохнул: - Просто у разбитого корыта. Эх, как Балета жаль! - сказал
дрогнувшим голосом.
- Вот и я так же остался, когда Ингуса моего убили. Отменный был пес,
просто удивительный. Кажется, только говорить не умел. Бровью, бывало,
шевельну, а он уже знал, что делать. Разве сумел бы я без него взять девять
отпетых, да еще вооруженных нарушителей? Ни за что... Никогда.
Еще в учебном подразделении Кублашвили слышал необыкновенную ту
историю, а тут представился случай услышать ее от самого Карацупы. Подмывало
спросить: "Как же это вышло?", но одернул себя. Не следует злоупотреблять
добротой Никиты Федоровича. И все же с языка сорвалось:
- Один против девяти?!
- Ну почему же один? - возразил Карацупа. - А Ингус?! Да-а, так вот,
как-то ночью, проверяя линию границы, обнаружили мы с ним следы нарушителей.
Это нынче в нашем распоряжении рации, телефонная связь с заставой... А в те
времена вся надежда на собственные ноги, на трехлинейку, коня да собачку.
Потянул Ингус по следу. Началась погоня. Болотистые распадки. Крутые сопки.
Густые заросли ольхи.
По отпечаткам на земле я определил, что нарушителей девять человек. Не
подумай, что бахвалюсь, но в сердце моем не закралось сомнение. Ежедневно
перед выходом в наряд я внутренне готовил себя к возможным стычкам,
продумывал, как поступать в самых различных ситуациях и обстоятельствах. И в
этот раз у меня был готов план действий.
Настигли мы их примерно в четырнадцати или пятнадцати километрах от
границы. Вижу, идут гуськом по лесной тропе. Ни минуты не медля и не
раздумывая, громко приказываю: "Стой! Бросай оружие! Руки вверх!.. Загаинов,
заходи справа! Лаврентьев, Козлов - слева, остальным - на месте! Заходи,
окружай!.."
Ингус хорошо знал свои обязанности. Он помчался вперед, попутно цапая
нарушителей за что попало.
Уже позже, на заставе, задержанные признались: нападение застало их
врасплох, они растерялись, посчитав, что окружены отрядом пограничников.
Как видишь, Варлам, всякое у нас случалось. Вместе с Ингусом и горе
мыкали, радость делили. Понимаю тебя и сочувствую, но отчаиваться не надо.
Без потерь, сам знаешь, не бывает. Другого помощника готовить тебе придется.
В резерве посмотрим. Кублашвили покачал головой.
- Не-ет, не будет уже у меня такого, как Балет. Да и бегать мне стало
трудновато. Ревматизм, что ли...
- Мда-а... - протянул Карацупа и нахмурился. - И все же не уходи с
границы. Вот на днях прочитал я у Хемингуэя, что каждый человек рождается
для какого-то дела. Ты, Варлам, рожден для границы, А если здоровьишко
пошаливает, то найдется для тебя другая, подходящая работа.
Карацупа поднялся со стула.
- Да, найдется! - повторил сердито, словно возражая кому-то. - Зайдем,
поговорим! Шагом марш за мной! - и решительно потянул на себя обитую
дерматином дверь.
Через несколько дней Кублашвили получил назначение на