"Вениамин Росин. И здесь граница...(Документальные повести) " - читать интересную книгу автора

Услышав это, Кублашвили поежился. Ну и климат! Трудновато придется
после благодатного Кавказа.
Но из штаба пограничных войск поступило распоряжение изменить маршрут
следования. На Сахалин Кублашвили не попал. Его вместе с Витькой Судаковым и
еще несколькими десятками новобранцев направили во Владивосток.
По дороге с вокзала в свою часть они на несколько минут остановились у
высокой колонны с моделью трехмачтового парусника наверху. Бронзовый матрос
высоко поднял руку, приветствуя всех, приехавших в этот край рыбаков,
моряков и пограничников.
Прищурившись, рассматривал Кублашвили колонну. Чуть шевеля губами,
внимательно прочитал сияющие золотом ленинские слова на постаменте:
"Владивосток далеко, но ведь это город-то нашенский!".
На учебном пункте все было непривычно и ново. Армейская баня,
неприхотливый обед, строгие команды командиров.
Впервые в жизни надел Кублашвили военное обмундирование, новенькую с
синим околышем зеленую фуражку. У большого зеркала, стоявшего в коридоре
казармы, вертелся Судаков. Кублашвили подошел к зеркалу и... не узнал себя.
На него смотрел угловатый красноармеец. Гимнастерка топорщилась на спине.
Сбились в кучу складки под ремнем...
Кублашвили смотрел на свое отражение и не нравился себе. Говорят, форма
красит человека, но его она совсем не красила.
"Ну и неказистый, ну и несуразный вид! И почему вон у тех старослужащих
обмундирование стираное-перестираное, выцветшее, а носят они его - смотреть
любо-дорого! А я..."
Не успел Кублашвили отвернуться от зеркала - откуда ни возьмись
сержант. Роста он был гвардейского. Лицо широкое, с тяжелым подбородком.
Голос громоподобный. Как гаркнет "Р-равняйсь!" - будто дивизия перед ним
выстроена на плацу, а не отделение.
Кублашвили расправил плечи, вытянулся в струнку. А Витька Судаков,
растерявшись, сдернул с головы фуражку и выпалил:
- Здрасьте!
Против ожидания, сержант не разнес допустившего оплошность новичка, а
мягко заметил:
- И как это вас угораздило фуражку снять? Забывайте про "гражданку",
товарищ Судаков, и побыстрее перестраивайтесь. И кстати, портянку спрячьте,
незачем ей из голенища выглядывать.
Кублашвили понимал, что не только его незадачливому товарищу, но и ему
самому нужно перестраиваться на военный лад. Но не так-то это просто.
Робость, неуверенность - чувства, столь естественные для новобранца, - не
оставляли Кублашвили. Трудным вначале казался размеренный распорядок
учебного пункта. Трудно было привыкнуть к воинским порядкам, дисциплине.
Пришлось отвыкать от мысли "хочу", "не хочу". Осталось одно: "надо".
Он учился ходить строевым шагом, учился отдавать честь, учился
одеваться так, как того требует армейский устав.
Кублашвили старался изо всех-сил, но не все у него гладко получалось.
То постель плохо заправил, то в тумбочке непорядок, то подворотничок криво
подшил.
А бывало, в горячке тревоги хватал чужую винтовку или что-нибудь
забывал. Ну как тут не забыть, когда невероятно много снаряжения оказалось у
солдата! Винтовка, противогаз, набитые патронами подсумки, гранаты, малая