"Василий Петрович Росляков. Один из нас (Повесть) " - читать интересную книгу автора

так его осветил, что впереди никакого другого выхода не было, кроме войны.
- А как же пакт о ненападении? - растерянно спросил я. В самом деле,
как же пакт? В наших газетах даже слово "фашизм" исчезло. Режим Гитлера
стали называть национал-социализмом. Вообще как-то тихо стало. Капитан
Портянкин на это ответил.
- Страшно, - сказал он, - когда война начинается молча...
Как это молча? Война? Молча? Исподтишка? Значит - нас обманывают у
всех на глазах? И этот фон Риббентроп только снаружи такой гладенький,
улыбчивый и такой сияюще мирный? Он обнимается с нашими руководителями,
пьет вино из наших погребов - говорят, у фон Риббентропа редкий вкус на
вина! Он потешает наших руководителей светскими манерами, светскими
остротами, он делает все, чтобы понравиться. И чтобы война началась молча.
А наши? Знают они или не знают? Конечно, знают. Там все знают. И
делают так, как надо. Рассказывают анекдот. Риббентроп представляется
видному нашему дипломату: "Фон Риббентроп". И подает ручку. "Фонвизин", -
отвечает наш и тоже протягивает ручку. Приятный смех. Приятный и вполне
светский...
- Товарищ капитан?!


8

Но стоило нам вернуться в главное здание, опять начиналась древность.
На русской литературе хотя древность была и нашей, русской, она
казалась такой же далекой от всего, что окружало нас на улицах и в нашем
общежитии. И мы опять забывали про капитана Портянкина и про его науку.
Русская история, которую читал элегантный толстяк, также уводила нас
в глубокую древность, к скифам, которые плясали до обалдения вокруг
конопляных костров, воевали с печенегами, занимались земледелием и
скотоводством. Отшумевшие миры, воинственные набеги кочевых племен, победы
и поражения путались в наших головах, снились по ночам, и временами
начинало казаться, что сам ты и твои товарищи, метро и трамваи, люди,
улицы, дома, студенческая столовка и последние известия - все это условно
и нереально. Реальными были дорога из варяг в греки, Навуходоносор и
Цезарь, Аттила и князь Игорь...
- Там, где конь Аттилы ступал копытом, никогда не росла трава. Хан
сидел в Бахчисарае, как волк в своем логове, каждый год со своей легкой
конницей он налетал на Польшу и Москву, жег, грабил, уводил в плен народ и
так же быстро скрывался за Перекоп, - выпалил я без роздыха и обалдело
уставился на ребят. Был вечерний час, ярко горела лампочка, и каждый
возился с каким-то своим делом. Юдин, перебиравший книги, положил стопку
на этажерку и быстро подошел ко мне.
- Я научу тебя, как это делать. Возьми вот так ладонь, поднеси к
губам. Теперь дыши. Чувствуешь?
- А что я должен чувствовать?
- Теплый воздух.
- Ну?
- Ну вот. Ты болен. - Сказал он это деловито-равнодушно и тут же с
неуклюжей поспешностью подхватил отобранные книги и юркнул за дверь. Леву
Дрозда будто укололи. Он вскочил с кровати и бросился к книгам.