"Игорь Росоховатский. Встреча в пустыне" - читать интересную книгу автора

разве на первой странице его книги о древнем городе не стоит посвящение
"Любимой Светлане"? И разве те, кто прочтут посвящение, не поймут, кем была
для него эта женщина?
Край солнца еще виднелся над горизонтом. Казалось, что там плавится
песок и течет огненной массой. Подул ветер, и пустыня зашелестела. Только
статуи стояли неподвижно, более безжизненные, чем пустыня.
Михаил Григорьевич опять подумал, что так же неподвижны они были все
эти пять лет и ветер кидался на них со всех сторон, злясь на эту
искусственную преграду. Время текло мимо них, как песок унося человеческие
радости и страдания... И все же Михаилу Григорьевичу казалось, что здесь
произошла изменения. Он не мог увидеть их, и поэтому злился и тревожился.
Он вынул из кармана бумажник, раскрыл его. Достал фотокарточку. Вот он,
Миша, вот Света, напротив - статуи...
Но что же это такое? Не может быть! Не может...
Михаил Григорьевич переводил взгляд с фотокарточки на статуи и опять
на фотокарточку. Аппарат не мог ошибиться. Может быть, ошибаются сейчас его
глaза? Он подошел ближе, отступил. Нет, и глаза не ошибаются.
На фотокарточке женская статуя стоит прямо, опустив руки, а сейчас она
изменила положение: слегка согнуты ноги в оленях, левая рука протянута к
ноге - к тому месту, где отбит кусок. А статуя мужчины, стоявшая
вполоборота к ней, сделала шаг вперед, как бы защищая женщину. Правая рука
вытянута и сжимает какой-то предмет.
"Что все это означает?"
Михаил Григорьевич ничего больше не чувствовал, не мог думать ни о
чем, кроме статуй. Его глаза сверкали, сквозь коричневый загар проступил
слабый румянец. Теперь он казался намного моложе своих лет. Он вспомнил
слова Светланы: "Никак не могу отделаться от впечатления, что они живые"...
Ритм его мыслей нарушился, а памяти вспыхнули обрывки сведений: слон
живет десятки лет, а некоторые виды насекомых - несколько часов. Но если
подсчитать движения, которые сделает за свою жизнь какой-то слон и какое-то
насекомое, то может оказаться, что их количество приблизительно равно.
Обмен веществ и жизнь не развиваются в определенных отрезках времени:
у различных видов эти отрезки различны, причем различие колеблется в очень
широких пределах. Так, все развитие крупки заканчивается в пять-шесть
недель, а у секвойи тянется несколько тысяч лет...
Все яснее и яснее, ближе и ближе вырисовывалась главная мысль. Даже у
земных существ отрезки времени, за которые протекают основные процессы
жизни, настолько различны, что один отрезок относится к другому, как день к
десятилетию или столетию.
Мышь полностью переваривает пищу за час-полтора, а змея - за несколько
недель.
Деление клеток некоторых бактерий происходит за час-два, а клеток
многих высших организмов - за несколько дней.
У каждого вида свое время, свое пространство. Свои отрезки жизни...
Быстрому муравью моллюск показался бы окаменевшей глыбой. А если вспомнить
явление анабиоза...
Статуи стояли перед ним совершенно неподвижно.
Но он уже догадывался, что их неподвижность кажущаяся. И еще он
догадывался, что это вовсе не статуи, а... люди. Люди с другой планеты, из
другого мира, из другой живой ткани, из другого времени. Наши столетия для