"Игорь Росоховатский. Дело командора (Научно-фантастическая повесть)" - читать интересную книгу автора

глядя на ручищи гиганта.
И вдруг Павел Петрович понял, в чем главное отличие геолога от командора
Кантова. Не в цвете волос, не в лице. Незначительная, казалось бы, деталь:
у Истоцкого небрежно застегнута куртка, из-под нее выбивается сорочка в
желтую клетку. И сразу же вспоминаешь, как на все "молнии" была наглухо -
под подбородок - застегнута куртка обвиняемого Кантова.
- Расскажите о командоре. Какой он человек? - попросил Павел Петрович.
Лицо Истоцкого оживилось, затем помрачнело, отразило растерянность... Оно
меняло выражение, как море в летний день меняет цвет. Наконец геолог решил
все превратить в шутку:
- Спросите что-нибудь полегче. Павел Петрович молча смотрел на него.
Истоцкий попробовал обороняться:
- Кто же может рассказать о человеке? Да еще о таком, как наш командор?
Если я скажу, что он умный, волевой, смелый, то это ведь и так понятно.
Будь он другим, как бы он стал командором?
Рука Истоцкого, словно существуя сама по себе, застегивала и расстегивала
"молнию" куртки. А в глазах, в самой глубине их, мелькали воспоминания...
Павел Петрович уже понял, чего ему не добиться от Истоцкого. Оставалось
выяснить, чего он сможет добиться.
- Пусть будет так,- сказал следователь.- Я же не писатель, и меня не
интересуют его образ и всякие там интимности. Мне очень важно знать только
одно: он умел быть жестоким?
Павел Петрович не очень надеялся, что Истоцкий поймет вопрос. Но геолог
понял, подался вперед, заглядывая в глаза следователю, чтобы убедиться:
правильно ли понял? Павел Петрович поспешил уточнить:
- И еще одно... Мне говорили, что у тех, кто улетает в дальние рейсы,
тоска по Земле возрастает во много раз...
По выражению лица Истоцкого он понял, что совершил ошибку, переборщил. Но
отступать было поздно.
Рот Истоцкого насмешливо искривился. Только рот - глаза в этом не
участвовали.
- Вы хотите знать...- начал он, и это "вы" звучало как "вы, которые не
были там".
"А может быть, и хорошо, что он разозлился",- мелькнула мысль у Павла
Петровича. Следователь взглянул на Петра. Лицо гиганта оставалось
невозмутимо доброжелательным.
- Ладно,- сказал Истоцкий и словно отсек что-то.- Если вы хотите узнать о
тоске и жестокости... Вы никогда не мечтали встретиться с теми, кого
называют "братьями по разуму"? А теперь представьте, как стремятся к ним
те, кого послали их искать. Да еще после многих лет полета в черной
пустоте с никчемушными астероидами, метеоритами, всякими там звездами...-
Он метнул взгляд на Павла Петровича, на Петра.- И вот - планета. С
разреженной атмосферой. Большой процент метана. Почти горючая смесь. Мы
уже начали привыкать ни на что не надеяться. И как бывает в романах -
вдруг... Пирамиды... Да, мы увидели пирамиды. Метров по семьсот -
восемьсот в вышину, безупречно правильной формы. Запустили телезонды. У
подножия пирамид виднелись отверстия, похожие на выходы туннелей. Командор
приказал запустить информационные автоматы - передатчики линкосов. Когда
все программы исчерпались, мы начали импровизировать. Шли часы, сотни
часов... Нам никто не отвечал.