"Игорь Росоховатский. Время действовать. (рассказ) (сборник Люди и Сигомы)" - читать интересную книгу автора

людей, разделенные полочками и перегородками. А теперь перегородки
прорвались, и все эти разные люди словно вступили в бессвязную беседу друг
с другом.
И снова выплыл вопрос, на который люди не нашли ответа и оставили эту
задачу сигомам...
"А для чего они жили и создали меня? Для чего любили, ненавидели,
рожали, уничтожали себе подобных, мучились и умирали? Кто-то сказал
короче: "Они рождались, мучились и умирали". Для чего? Я могу отмахнуться
от этого вопроса. Но тогда я не узнаю: для чего я? Есть ли во всем этом
какой-нибудь смысл или мне предстоит его придумать? Или же то, о чем я
думал раньше,- это преддверие единственного ответа и не нужно искать
другой? А может быть, я пытаюсь найти что-то в хаосе, который является
ответом сам по себе, и, если я выделю в нем что-то, то выделю это лишь для
себя, и только для меня это будет верным. Можно ли найти путеводный луч во
вспышке взрыва, состоящего из лучей взбесившихся молекул и атомов? Кто
сумеет отыскать главную ноту в галактическом шуме? Возможно, даже мои
поиски окажутся неорегинальными и неразличимыми нотами в общем шуме и
хаосе, состоящем из сплошного поиска?
Впрочем, я впадаю в другую крайность. Ведь в шуме морских пучин
существует главная повторяющаяся нота. Определенные причины порождают
взрыв, и взрыв, в свою очередь, что-то порождает. Разве я когда-то, очень
давно не убеждался тысячи раз, что даже за очень сложными поступками
людей, которые казались случайными и необъ-яснимыми, скрыты вполне
определенные побудительные мотивы? Их оказывалось не так уж много, во
всяком слу- чае не намного больше, чем букв в алфавите, из которьх люди
складывали бесконечное количество слов,- иногда, чтобы прикрыть, а иногда,
чтобы вскрыть эти самые мотивы.
Возможно, так и во Вселенной удастся отыскать не-сколько главных причин
развития, главных стимулов и, держась за них, как за путеводные нити в
лабиринте, прийти к единственному ответу? Или же ничего не выйдет, и,
дергая за эти нити, я уподоблюсь мухе и еще больше запутаюсь в паутине
сомнений?"
Сигом почувствовал, как раскалывается голова от бес-плодных попыток
узнать то, чего он еще не мог узнать, предугадать исход эксперимента, в
котором сам участвовал.
И он поступил так, как поступил бы на его месте человек:
встал, стряхнул оцепенение, как паутину. Сразу вспомнил программу на
ближайшие часы, ведь сам составил ее: исследовать сначала морское
побережье, затем море, постепенно погружаясь на все большую глубину.
Кричали птицы, но он уже не прислушивался к ним, сверкали волны и небо.
Упрятанные в глубины памяти, пульсировали старые вечные вопросы. Но он
вырвался из круга бесплодных мудрствований и торжествовал победу.
Сигом осмотрел берег, ощупал его локаторами, включил гамма-видение.
Сделал шаг, другой по четко выверенной траектории... И стал машиной...