"Игорь Росоховатский. Стрелки часов. (Научно-фантастическая повесть) (сборник Люди и Сигомы)" - читать интересную книгу автора

до конца. Я отодвинул неподписанный приказ и взглянул на часы. Рабочий
день уже давно окончился.
- Кстати, как вас зовут? - спросил я и тут же спохватился, посмотрел на
приказ: там написано.- Если хотите, Майя, я могу подвезти вас. В машине
поговорим.
Несколько голубых снежинок успело упасть на ее пальто, прежде чем мы сели
в машину. Из репродуктора доносилось: "Сообщение ТАСС. Строительство
научного городка на Луне..."
Мы работали до изнеможения, не замечая, как летят месяцы. Предчувствие
близкой победы над старостью подстегивало и гнало нас вперед, как призрак
оазиса гонит усталых верблюдов в пустыне. К концу года мы составили
каталог наиболее уязвимых триплетов ДНК и РНК. Щеголяли "волшебными"
формулами и длинными уравнениями, которые вместе должны были дать формулу
бесконечного продления жизни. Смеялись над ортодоксальными учеными,
утверждавшими, что бессмертие невозможно. У тысяч собак и крыс
искусственно вызывали наступление старости, чтобы испытать на них гипотезы.
Я думал: что важнее - знать, где предел твоим возможностям, или не знать
его? Я сформулировал мысль иначе, и эта измененная формулировка внесла
ясность, по крайней мере для меня. Она звучала так: кто сильнее - знающий
предел своим возможностям или не знающий предела?
Тогда мне казалось, что ответ может быть только один, к тому же вполне
определенный...
Особенно усердствовали мы в конце года перед сессией Академии паук, где
слушался мой доклад. Часто недосыпали, а о том, что идет в театрах и кино,
знали только но программам.
Майя к тому времени уже была младшим научным сотрудником. Я ее почти не
видел. Лишь изредка до меня доносились, словно отзвуки далекой канонады,
противоречивые слухи о ее работе. Юра говорил о ней с неохотой.
- Искорка есть. Авось когда-нибудь даст зажигание. В те дни я возвращался
из института домой после десяти. Однажды в дымчатых снопах фар увидел
перебегавшую дорогу женщину. Ее быстрая порхающая походка была очень
знакомой. Чрезмерно услужливая на этот раз память вытолкнула имя.
Я остановил машину и окликнул:
- Майя!
Она удивленно повернула голову, остановилась. Мне показалось, что она
воскликнула "а!", прежде чем подойти и поздороваться.
- Садитесь,- предложил я. Она села рядом. Под глазами у нее лежали синие
тени усталости. Чтобы плотней захлопнуть дверцу кабины, мне пришлось
просунуть руку за ее спиной, и она пошутила:
- Не обнимайтесь.
Нам обоим стало неудобно из-за этой шутки. Я начал расспрашивать ее о
работе, она отвечала односложно, задумавшись.
- Вас сразу отвезти домой или немного покатаемся?- спросил я.
Она кивнула, и я понял: покатаемся.
- Помолчим?
Она опять кивнула.
Я кружил по окраинным тихим улицам, то ускоряя, то замедляя бег колес,
забыв о Майе, обдумывая тезисы доклада. Внезапно я почувствовал теплую
тяжесть на плече, шею что-то защекотало. Я скосил глаза (вместо того чтобы
взглянуть в зеркальце) и увидел на своем плече голову Майи. Девушка спала.