"Игорь Росоховатский. Азы (Авт.сб. "Утраченное звено")" - читать интересную книгу автора

проектом приказа о сокращении штатов. Первой, конечно, стояла фамилия -
Зима. Я зачеркнул ее, и он взорвался:
- Никак не пойму, чего вы с этим брандахлыстом возитесь?
- А тут и понимать нечего, - ответил я, зачеркивая фамилию "Зима"
второй жирной линией.
- Да ведь он весь коллектив разваливает. На работу опаздывает
регулярно, подает дурной пример другим. Разве вы не знаете?
- Знаю.
- Отвлекает товарищей от дела, грубит...
- Это все мне известно, - перебил я его.
- Так в чем же дело?
- Подождем. Пусть поработает, притрется.
Николай Иванович пожал плечами, выразив этим жестом сложную смесь
недоумения и возмущения. Он был одним из опытнейших конструкторов
института, что не мешало ему оставаться очень выдержанным и скромным
человеком. Всегда вежливый, умеющий слушать другого, даже если тот нес
чепуху, готовый помочь товарищу в трудную минуту, он с первых же дней
возненавидел Зиму за его бесцеремонность и нежелание считаться с другими
людьми. Но, увы, на этот раз я не мог действовать заодно со своим
заместителем, ибо это значило поступить наперекор интуиции и собственным
интересам.
- Зовите товарищей на совещание, - попросил я Николая Ивановича.
В кабинете стало тесно. Рассаживались все по своим местам, как будто
стулья были пронумерованы. Ближе всех ко мне сели Маргарита Романовна и
Афиногенов. В дальнем углу сбилась молодежь и, конечно, у самых дверей
уселся Зима. Не прошло и нескольких секунд с момента его появления, а он
успел уже два раза демонстративно зевнуть.
Я начистоту рассказал товарищам, в каком положении мы оказались и что
ожидает нас всех: сокращение штатов, перевод на другие, ниже оплачиваемые
должности, потеря авторитета лаборатории, позор. Умолчал только о том, что
ожидает меня лично: какое это имело сейчас значение, в годину общих
неприятностей?
- Что делать? - спрашивал я у товарищей. Но они молчали.
Я видел полнейшую растерянность на лицах Маргариты Романовны и
Афиногенова, тупую покорность судьбе - на лице дяди Васи, напряженное
раздумье - у молодых сотрудников. Только лицо Зимы радостно оживилось,
черные жгучие глаза заблестели, плечи распрямились. На его щеках появился
румянец, и, весело глядя на меня, он сказал:
- А ведь выход есть.
Молодежь обернулась к нему. Маргарита Романовна выразительно махнула
рукой: дескать, опять какой-то бред понесет, Николай Иванович наклонился
поближе ко мне и шепнул:
- Напрасная трата времени.
- Говорите, Зима, - предложил я.
Как обычно, он начал издали - с известного всем. О том, что мы идем от
природных образцов, где все построено на принципах универсализма, к
приборам с узкой специализацией. О том, что их сложность ведет к понижению
надежности, а проблемы повышения надежности требуют взаимозаменяемости
частей, дополнительного контроля и таким образом ведут ко все большей
сложности. Он говорил о неразрешимых противоречиях с таким упоением, как