"Игорь Росоховатский. Сто моих рождений (Авт.сб. "Утраченное звено")" - читать интересную книгу автора

уверенность в чуде. Если бы только не эта проклятая фраза, которая так и
ждет мгновения, чтобы вылезти из памяти целиком. Он ведь нарочно вонзил ее
в мой мозг. Вонзил, как отравленный кинжал. Он знал, что делает. Так
убирают конкурентов.
"...с поправкой на то, что вы..."
Невероятным усилием заставляю себя подумать о Другом - о матери,
которая ждет моего возвращения. Если меня не станет, жизнь потеряет для
нее всякий смысл. Из четырех ее детей в живых остался я один. Единственная
надежда. Хотя бы ради нее я должен выжить.
Еще столб вырастает как из-под земли. Руки сами собой рвут баранку
вправо. Они умные - мои руки. Что-то в них перешло от материнских,
заботливых и теплых. Что-то им досталось от тех, хотя бы ум. Они точно
знают, на сколько повернуть руль. Там, где мозг не успел бы ничего
определить, они знают все сами. Если бы только мозг не мешал им. Даже не
мозг, а память: "...с поправкой на то, что вы неудачник".
Удар. Руль, разрывая куртку и кожу, входит в грудь. Хруст стекла. Его
заглушает еще какой-то звук. Успеваю понять, что так хрустят мои кости. Но
то последний кадр, еще проявленный сознанием. Тьма...
...Ночь. Свет фар. Бегут навстречу двумя разорванными частями хоровода
белые березки. Промелькнули, исчезли. А мечи света уже выхватывают спуск к
мосту.
С молчаливым укором качнулась навстречу обугленная вершина дерева.
Черный комок тяжело взлетает с нее. Это ворона, напуганная светом фар.
Зачем я опять мчусь навстречу собственной гибели? Сейчас приторможу,
выключу зажигание.
Но вспоминаю о невесте, о нежности, светящейся в прозрачных мочках ее
ушей, о тонкой, как на мраморе, голубой жилке на виске. Если я все сделаю,
как велено, то получу премию, мы сможем пожениться, поедем к теплому морю,
к пальмам. Мы будем лежать рядышком на горячем песке, лежать неподвижно, в
знойной истоме. Неподвижность - вот о чем я мечтаю! Она мне необходима
хотя бы на некоторое время, чтобы стереть в памяти мелькание столбов и
домов.
Иногда я завидую самому себе - такому, каким был двадцать четыре года
назад. Тогда моя жизнь только начиналась, я был защищен от этого мира
ураганных ветров и бешеных скоростей, от завистников, недоброжелателей, от
друзей и врагов, от понуждающих и приказывающих. И когда я женюсь, когда
появится мой сын, ему вначале будет так же уютно и покойно.
Увы, все это мечты. Чтобы они исполнились, нужно мчаться сквозь ночь,
разрезая ее на неровные части ножницами лучей. Нужно выжимать из
двигателя, из шасси, из передач все их резервы, нужно испытать не только
конструкцию, но и само железо на прочность.
Я не просто гонщик-спортсмен, а шофер-испытатель. Я должен проверить
опытный образец автомобиля, чтобы конструктор мог внести изменения в
модель.
Ночь, как летучая мышь, бесшумно летит прямо на меня, расправив черные
крылья. Она пытается убаюкать меня, приглушить тревогу, а вместе с ней и
готовность принимать мгновенные решения.
Колонна машин мчится навстречу. Фары слепят. Включаю и выключаю свет.
Успеваю заметить, что мост внезапно кончается, обрывается, будто срезанный
ножом. Передо мной - бездна. Лечу в нее вместе с машиной. Удар. Тьма...