"Игорь Росоховатский. Повод для оптимизма (Авт.сб. "Утраченное звено")" - читать интересную книгу автора

Он связал оба рюкзака вместе и прилаживал их на своей спине. Его вид
говорил о том, что он уже все решил сам, без моего согласия, а его вопрос
был чисто риторическим. Видимо, ему уже изрядно надоело возиться со мной,
обеспечивать пищей, указывать, какие ягоды можно есть. Сам он каким-то
чутьем угадывал съедобные плоды, даже если видел их в первый раз,
безошибочно определял, какие можно есть сырыми, а какие нужно варить.
Этуйаве протянул мне палку. Вероятно, он приготовил ее, пока я спал.
Опираясь на палку, я встал и кое-как заковылял за ним по едва заметной
тропе. О том, что это именно тропа, свидетельствовали обломанные веточки
на высоте груди и особенно то, что сухие листья, хорошо умятые, не
потрескивали под ногами.
Дорога была для меня очень тяжелой. Все кружилось перед глазами, я
боялся потерять сознание. Поэтому, несмотря на предупреждение Этуйаве
ступать след в след, я порою делал небольшие зигзаги, выбирая более
открытые места, где не приходится тратить усилий на то, чтобы отводить
ветки от лица или нагибаться.
Неожиданно земля под моей ногой подалась, и, не успев сообразить, что
происходит, я упал в глубокую яму. Падение прошло сравнительно
благополучно, и я не очень ушибся. Над краем ямы показалась голова
проводника. Его лицо было по-прежнему невозмутимым.
- Как себя чувствует Профейсор?
- Как нельзя хуже. - Меня раздражала его невозмутимость. - Похоже, что
эта яма отрыта специально.
- Сейчас свяжу веревку из лиан, - ответил Этуйаве. - Профейсору надо
скорее выбираться. В яму может упасть другой зверь.
Он исчез из поля зрения, а я постарался удобнее устроиться на дне,
привалясь спиной к стене и вытянув ноги. Яма расширялась книзу, в
нескольких местах были вбиты острые колья.
Надо же было иметь везение и в невезении! Я упал в яму, но миновал
колья. Похоже, что судьба старается продлить себе удовольствие и подольше
позабавиться со своей игрушкой. Ну что ж, постараюсь воспользоваться даже
этим, чтобы выжить. Я полагал, что слова проводника "о другом звере",
который может упасть в яму-ловушку, сказаны для отвода глаз. На самом деле
он боится не зверя, а тех, кто вырыл яму, - охотников. Очевидно, это были
воины из племени бачула. Я вспомнил рассказы Густава о том, что
"лакомки"-бачула готовят именно такие ямы для двуногих жертв.
Рука сама вынула пистолет. Впрочем, он бы мне в такой ситуации не
помог. Вероятно, каннибалы сначала умертвили бы меня копьями или набросали
в яму горящих факелов, чтобы "дичь" задохнулась в дыму и заодно немного
поджарилась. Да и там, наверху, огнестрельное оружие мало помогло бы. В
джунглях, где поле зрения ограничивается одним-двумя метрами, винтовка и
пистолет теряют свои преимущества перед копьями и дубинами. Успех сражения
решают лишь умение ориентироваться, быстрота и неожиданность нападения.
Почему так долго не появляется проводник? Может быть, нагрянули
каннибалы, и ему пришлось удрать? Если их много, то что он - один - сможет
сделать? Не погибать же вместе со мной! В конце концов дикарь остается
дикарем, и первобытные инстинкты всегда возьмут в нем верх.
Я попробовал было выдернуть колья, чтобы вбить их в стенку ямы и
устроить что-то вроде лестницы. Но они были всажены так глубоко, что не
поддавались, несмотря на все мои усилия. Я снова уселся и стал ждать, пока