"Валерий Рощин. Масштабная операция " - читать интересную книгу автора

за виртуозное, мастерское владение любыми видами холодного оружия. Одно лишь
можно было утверждать без опаски ошибиться: прозвище в большой степени
соответствовало и его характеру, и облику в целом...
Все трое отправлялись на следующий день в Чечню, сегодня же, согласно
давней традиции, приехали на кладбище проститься с погибшими в таких же
командировках товарищами. Станислав Торбин достал из-за пазухи приличную по
объему фляжку и подал Сергею. Пока тот делал смачный глоток, прикурил
сигарету и протянул следом в качестве "фирменной закуски". Снайпер курил
редко, но в особенных случаях никогда не отказывался поддержать старинного
обычая.
Фляга пошла по кругу...
- Ух, крепок зараза!.. - шумно выдохнул Циркач, но тут же переключился
на другое - более подходящее и свойственное его живой фантазии: - господа, у
меня родилась гениальная мысль. А не застолбить ли и нам тут местечко?
- Поприятней ничего не мог придумать? Мысль у него родилась... -
недовольно пробурчал снайпер Шипилло, - лучше бы ты аборт ей устроил...
- Боишься - ямы не достанется? - впервые подал голос Стас.
- Да нет же!.. Похоронят-то все одно здесь, так ведь раскидать могут!
Одного тут, другого через две версты... А так хотелось бы и после смерти
оставаться вместе, вот как сегодня...
- Через две версты... - передразнил Шип, - у нас в "Шторме" и народу-то
столько не наберется...
Но каким бы не слыл Сашка пустоголовым, на сей раз, его идея совсем уж
бредовой не выглядела. Вероятно, сейчас происходил один из тех редчайших
моментов, когда, позабыв о сарказме, он настроился на нечто возвышенное.
Следовало воспользоваться исключительным случаем, и прапорщик,
переглянувшись с Торбиным, благословил:
- Ладно... иногда от тебя не брызжет дурью... Договориться с местной
артелью смогешь?
- Легко!
Пока Александр бегал к кладбищенскому начальству, Сергей со Станиславом
медленно прохаживались по Аллее Героев вдоль могил, устроенных в одну ровную
линию. Казалось, навек ушедшие друзья и сейчас старались выдержать идеальный
строй. Дойдя до последнего, самого свежего захоронения, спецназовцы надолго
остановились. На мраморной табличке надгробного камня значилось: "Полковник
Львовский Алексей Эдуардович. Геройски погиб, при исполнении служебных
обязанностей".
- Эх... какого мужика фактурного угробили. Особой складки был
человек!.. - снова вздохнул Шипилло. - Надо ж так нелепо судьбинушку
оборвать!.. Сам отправился в логово... И что за обычай такой идиотский -
посылать старшими групп командиров бригады!? Чай они уж к своим-то годкам
досыта по лесам навоевались, да в атаки набегались, так нет же - мотыжь без
передыху!.. Какой вояка из пятидесятилетнего человека!? Он в штабах должен
карты малевать, пополнение уму разуму учить, да какаву с молоком
прихлебывать, а не предлагать себя в заложники... И что у нас за страна
такая!? Куды ни стрельни - непременно в лоб дурака попадешь!..
История гибели Львовского до сих пор вызывала множество пересудов.
Пожалуй, только молчаливый Торбин не принимал участия в дебатах о причинах
безвременной кончины командира "Шторма". "К чему ворошить пепел? - рассуждал
он, каждый раз уходя от этих споров. - Полковник не мог поступить иначе, не